Быстрая, как мысль, Ирида понеслась к Фетиде и в мгновение ока предстала пред ней. Фетида сошла на землю в шатер своего сына. Села она около печального Ахилла и, нежно лаская его, сказала ему, что гневаются на него Зевс и все боги и повелевают выдать тело Гектора Приаму. Покорился воле богов могучий Ахилл.

Между тем Зевс-громовержец послал вестницу богов Ириду к Приаму. Несчастный старец лежал распростертый на земле, проливая слезы о погибшем сыне. Приблизилась к старцу Ирида и именем Зевса повелела ему ехать в стан греков к Ахиллу с богатым выкупом. Обещала Ирида, что проводит Приама в стан бог Гермес.

Услышав слова богини, встал Приам и пошел во дворец, повелев приготовить повозку для даров и колесницу. Войдя во дворец, призвал Приам свою жену Гекубу и сказал ей, что хочет ехать в стан греков. Испугалась Гекуба, молила мужа не идти на верную гибель, но успокоил ее Приам, сказав, что он идет к Ахиллу, повинуясь воле богов-олимпийцев. Выбрал богатые дары Приам и стал готовиться в путь. Взошел на колесницу Приам и погнал коней. Впереди же колесницы мулы везли повозку с дарами. Все провожавшие Приама горько плакали, словно ехал он на верную гибель.

Когда Приам выехал в поле, Зевс-громовержец послал ему навстречу бога Гермеса. Он явился под видом прекрасного юноши Приаму, когда тот поил коней и мулов в реке. Испугался Приам: он думал, что юноша убьет его и похитит дары. Но Гермес, назвавшись слугой Ахилла, предложил проводить Приама в стан. Когда же Приам подъехал к шатру Ахилла, Гермес сказал Приаму, кто он, и велел смело идти в шатер. Не замеченный никем, Приам вошел и, упав на колени пред Ахиллом, стал молить его:

— О великий Ахилл! Вспомни отца, такого же старца, как и я! Может быть, и его город осадили соседи и некому избавить его от беды. Я же, несчастный, потерял почти всех сыновей. Ты убил и величайшего из моих сыновей, Гектора. Ради него пришел я к кораблям твоим. Сжалься над моим горем! Прими богатый выкуп. Видишь, в каком я несчастии. Я вынужден целовать руки убийцы моих детей.

Такими словами вызвал Приам у Ахилла воспоминания об отце. Горько заплакал Ахилл. Приам же, простершись на земле, плакал о сыне. Наконец встал Ахилл, он поднял Приама и сказал ему:

— О несчастный! Много горя видел ты в жизни! Но как решился ты прийти сюда один к тому, кто убил многих твоих сыновей? Но успокойся, прекрати свой плач и сядь здесь.

— Нет, Ахилл, — ответил Приам, — прими дары и дай мне взглянуть на тело моего сына.

Гневно взглянул на Приама Ахилл и сказал:

— Страшись разгневать меня, старец! Я сам знаю, что должен вернуть тебе тело Гектора. Это воля Зевса. Умолкни же! Я боюсь, что в гневе нарушу завет Зевса — щадить просящего.

Сказав это, вышел Ахилл. Омыли рабыни Ахилла тело Гектора и одели в драгоценные одежды. Сам Ахилл поднял тело и положил на богато украшенное ложе, а друзья его поставили ложе на повозку. Сделав все это, Ахилл вернулся в шатер и сказал старцу, что все уже сделано. Приготовил Ахилл богатый ужин и пригласил Приама подкрепить силы едой и питьем. Во время ужина с удивлением глядел Приам на прекрасного, величественного, как бог, Ахилла, а Ахилл дивился на почтенный вид седовласого старца и слушал его мудрые речи.

Когда окончен был ужин, Приам просил Ахилла позволить ему подкрепиться сном, так как он не спал с того времени, как погиб Гектор. Когда Приам готовился лечь спать, спросил его Ахилл, сколько дней нужно ему на погребение сына, и обещал в эти дни не начинать битвы. Десять дней просил Приам на погребение. Ахилл обещал ему, что и сам не вступит в бой в эти дни и удержит от битвы греков. Ласково пожал Ахилл руку Приама, желая успокоить старца, и расстался с ним.

На заре подъехал Приам к Трое. Первая увидела его Кассандра и подняла громкий плач по Гектору, созывая троянцев и троянок. Собралась огромная толпа у ворот Трои. Впереди всех стояли Гекуба и Андромаха, громко рыдали они и рвали на себе волосы. Рыдали все троянцы и старались ближе подойти к повозке, на которой лежал убитый Гектор. Но, по слову Приама, расступилась толпа и дала ему проехать в Трою.

Громко рыдала Андромаха — она оплакивала мужа, своего единственного защитника. Теперь знала она, что падет Троя и уведут греки всех троянок в тяжкий плен. Рыдала и Гекуба, проливая слезы по любимому сыну.

Плакала и Елена. Никогда не слышала она от Гектора укора, не видела обиды. Всегда заступался за нее кроткий душой Гектор, и благодаря его заступничеству не обижали ее и другие. Теперь погиб ее единственный друг в Трое, где все ненавидели Елену.

Повелел Приам приготовить погребальный костер. Девять дней возили троянцы с Иды дрова для костра. На десятый день возложили они на костер тело Гектора и сожгли. Собрали прах его в золотую урну, поставили ее в могилу, закрыли могилу каменными плитами, а сверху насыпали могильный курган. Пока троянцы насыпали курган, стража наблюдала, чтобы не напали неожиданно греки. После похорон Приам устроил в своем дворце роскошный погребальный пир.

Битва с амазонками. Пенфесилия[323]

После смерти Гектора тяжелые времена настали для Трои. Не было у нее больше могущественного защитника. Не было в Трое такого героя, который мог бы помериться силой в поединке с Ахиллом. Казалось, что наступают последние дни великого города. Тут неожиданно пришла помощь троянцам.

С далекого Понта явились на быстрых конях на помощь Трое храбрые воительницы-амазонки со своей царицей Пенфесилией. Хотела битвой с греками искупить свою вину Пенфесилия, так как она нечаянно убила на охоте свою сестру. Артемида гневалась на нее за убийство, и, помогая троянцам, Пенфесилия надеялась умилостивить богиню, покровительствующую им. Могучая дочь Ареса похвалялась, что сразит всех славных героев Греции, прогонит из-под Трои греков и сожжет их корабли. С великим ликованием встретили троянцы амазонок. Приам принял Пенфесилию как родную дочь и устроил в честь нее роскошный пир.

На следующий день выступили амазонки в блестящем вооружении во главе троянского войска против греков. Началась кровопролитная битва. Подобно бурному вихрю, носилась по рядам греков Пенфесилия со своими амазонками. Одного за другим сражала она героев. Дрогнули греки и начали отступать. До самых кораблей оттеснила их Пенфесилия. Близка была уже окончательная победа амазонок. Вдруг на