— Но ведь он может помочь нам, — сказал Жорж.

— Он может помочь тебе, — ответила Жизель, демонстрируя свою обычную проницательность. — А я и так счастлива.

— Ты не хочешь снова вернуться к работе? Жизель покачала головой.

— Хотела бы, но считаю, что сейчас это было бы не правильно. Пойдут разговоры, что мы сотрудничаем с немцами.

— Да они все идиоты! — фыркнул Жорж. — Война закончена, мы побеждены.

— Французы продолжают сражаться.

— Опять 1870 год. В этот раз победили немцы, в следующий раз победим мы.

Жизель посмотрела на него, ее большие голубые глаза были печальны. Она понимала желание Жоржа вернуться к работе и его нужду в этом. Ведь без работы он был ничто.

— Если мы не победим в этот раз, — тихо сказала Жизель, — то, возможно, другого раза нам не представится.

И все-таки она посещала вечеринки и делала то, о чем ее просил Жорж. Но появлялась она там только с Даксом, никогда одна или в сопровождении француза, а тем более немца. Ей не хотелось, чтобы ее считали коллаборационисткой.

Жизель старалась вести себя лояльно, не высказывая явного нежелания сотрудничать с немцами, но от всяких предложений отказывалась под тем или иным предлогом и не участвовала ни в каких делах, имеющих политическую подоплеку. И самым верным признаком того, что ее не считали пособницей немцев, был тот факт, что, встречая ее на улице, простые люди улыбались ей, не избегая ее и не бросая на нее презрительных взглядов, как на других. И хотя она сейчас и не снималась в кино, они по-прежнему продолжали считать ее кинозвездой.

Однажды, когда они с Даксом завтракали у нее в квартире, окна которой выходили на Булонский лес, на улице раздался грохот солдатских сапог. Жизель подошла к окну, затем повернулась к Даксу.

— Как ты думаешь, они уйдут когда-нибудь?

— Только когда их прогонят, — ответил Дакс.

— А это когда-нибудь случится? Дакс промолчал.

— Тебя это не волнует, да? — разозлилась Жизель. — Ты ведь не француз, а иностранец. И кроме того, ты ведешь дела с немцами. Ты ведешь дела с кем угодно!

Дакс вытащил изо рта сигару и аккуратно положил ее в пепельницу.

— Меня это волнует, — спокойно ответил он. — У меня есть друзья французы и евреи. Мне не нравится, что происходит с ними, но я не имею права вмешиваться, потому что являюсь официальным представителем своего правительства.

Жизель посмотрела на него, впервые она слышала от Дакса его мнение о войне, и, несмотря на его спокойный голос, она почувствовала, как он ненавидит эту войну. Она подошла к нему и смущенно поцеловала в щеку.

— Прости, дорогой, мне следовало давно понять, как тебе нелегко.

Дакс посмотрел ей прямо в глаза.

— И все-таки мне легче, чем вам, французам.

Когда Дакс вошел в здание консульства, Котяра уже поджидал его там.

— У тебя в кабинете какие-то два немца.

— Да? А кто они?

— Не знаю. Два офицера.

— Сейчас посмотрим. Котяра встал возле двери.

— Я побуду тут на случай, если возникнут неприятности.

Дакс улыбнулся.

— Какие могут быть неприятности? — с ехидцей спросил он. — Они же наши друзья.

— Избавь Бог от таких друзей!

Дакс открыл дверь и вошел в кабинет. Оба офицера вскочили и выбросили руки в нацистском приветствии.

— Хайле Гитлер!

— Господа, — сказал Дакс, усаживаясь за стол, — похоже, мы с вами незнакомы.

Старший из офицеров выпрямился по стойке смирно.

— Разрешите представиться, ваше превосходительство. — Он щелкнул каблуками и резко мотнул головой. — Подполковник Рейс. А это мой помощник, лейтенант Крон.

Дакс кивнул, вытащил сигару из ящичка, стоявшего на столе, и прикурил, не предложив офицерам присоединиться к нему.

— Уже поздно и я устал. Объясните, пожалуйста, цель вашего визита.

Немцы переглянулись, по их взглядам Дакс понял, что они не привыкли к такому приему. Заметив на их форме эмблему СС, Дакс понял, что они привыкли к тому, чтобы их боялись. Он улыбнулся про себя. Ну и черт с ними, они больше заинтересованы в нем, чем он в них.

Соглашение с Германией по поводу поставок мяса из Кортегуа еще не было заключено, но переговоры велись. На следующий день как раз предстояло заниматься этим. Дакс был осведомлен о том, что значительную часть поставок из Кортегуа Испания передала Германии — таким образом Франко рассчитывался за оказанную ему ранее помощь.

Подполковник достал из папки бумагу, просмотрел ее и обратился к Даксу на плохом французском:

— Вы знакомы с неким Робертом де Койном? Дакс кивнул.

— Да, мы вместе учились в школе. Он мой друг.

— Вам, конечно, известно, что он еврей? — голос подполковника был полон презрения.

— У меня также есть друзья немцы, — с неменьшим презрением ответил Дакс.

Подполковник никак не отреагировал на его сарказм.

— Вы встречались с ним в последнее время?

— Нет.

— А где вы были вечером? — внезапно спросил лейтенант.

Дакс удивленно посмотрел на него.

— Не ваше дело!

— Я напоминаю вам, мсье, — жестко объявил полковник, — что нас сюда привели интересы третьего рейха!

— А я считаю своим делом напомнить вам, что вы находитесь в посольстве Кортегуа, — сердито отпарировал Дакс и поднялся. — А теперь можете идти!

Словно по волшебству дверь позади них открылась. Офицеры замялись.

— Можете идти, господа! — повторил Дакс.

— Генералу Фельдеру это не понравится, — сказал лейтенант.

Дакс ответил ледяным тоном:

— Можете передать своему начальству, что впредь, если оно захочет связаться со мной, пусть действует по официальным дипломатическим каналам. Это может организовать ваше министерство иностранных дел.

Дакс демонстративно отвернулся, и офицеры покинули кабинет. Через минуту вошел Котяра.

— Что им было нужно? — поинтересовался он. Дакс улыбнулся...

— Зачем спрашиваешь, если и так знаешь? Или ты разучился пользоваться замочной скважиной? А может, настолько растолстел, что не в состоянии к ней нагнуться?

— А ты слышал что-нибудь о Роберте?

— Нет. — На лице Дакса появилось озабоченное выражение. — Последние несколько недель я ни о нем, ни о его сестре ничего не слышал. — Дакс разозлился на себя за то, что выпустил их из поля зрения. Ведь прежде минимум раз в неделю он разговаривал с Каролиной по телефону.

Он встречался с Каролиной несколько раз, но лишь у нее дома, потому что она старалась никуда не выходить. Дакс думал, что она уедет с отцом в Америку сразу после вторжения Германии, но этого не случилось. В чем-то она очень напоминала брата, она не верила, что им придется бежать.