Две женщины в элегантных костюмах прошли мимо столика и улыбнулись Равику. Иветта и Марта. Из «Озириса». Сегодня они были свободны.

– Какой шик, черт возьми! – сказал Хааке.

Переулок, подумал Равик. Завлечь куда-нибудь подальше в узкий, безлюдный переулок… Или в Булонский лес.

– Эти дамы промышляют любовью, – сказал он.

Хааке посмотрел им вслед.

– Очень недурны. Вы, должно быть, знаете в этом толк, не так ли? – Он заказал еще рюмку коньяку. – Разрешите вас угостить?

– Благодарю, с меня хватит и «перно».

– Говорят, в Париже есть совершенно потрясающие заведения. С ума можно сойти!..

Глаза Хааке поблескивали. Совсем как в ту самую ночь в застенке гестапо, залитом ярким светом.

Я не должен об этом думать, сказал себе Равик. Во всяком случае – не сейчас.

– А вы разве не бывали ни в одном из таких местечек?

– Заходил как-то, раза два-три. С чисто познавательной целью, разумеется. Хотелось посмотреть, до чего все-таки может опуститься народ. Но, видимо, до настоящего я так и не добрался. К тому же в подобных местах надо вести себя крайне осторожно. Один неверный шаг – и вы скомпрометированы.

Равик кивнул.

– Этого можете не опасаться. Есть места, куда не попадает ни один турист.

– А вам они известны?

– Еще бы! И даже очень хорошо.

Хааке выпил вторую рюмку. Он становился все более откровенным. Исчезла скованность, которую он неминуемо ощущал бы, находясь в Германии. Равик видел, что он ничего не подозревает.

– Сегодня я как раз собирался немного рассеяться, – сказал он Хааке.

– Правда?

– Да. Время от времени я это делаю. Надо изведать все, что только можно.

– Верно! Совершенно верно!

Мгновение Хааке глядел на него бессмысленным взглядом. Напоить, подумал Равик. Если нельзя иначе, напоить и затащить куда-нибудь.

Выражение лица Хааке изменилось. Он не был пьян, он лишь обдумывал, как ему поступить.

– Очень жаль, – сказал он наконец. – Я бы с удовольствием присоединился к вам.

Равик не ответил. Только бы Хааке ничего не заподозрил.

– Сегодня ночью я должен выехать в Берлин. – Хааке посмотрел на часы. – Через полтора часа.

Равик не шелохнулся. Пойти с ним, мелькнула у него мысль. Он безусловно живет в отеле, а не на частной квартире. Зайти с ним в номер и там разделаться.

– Я жду тут двух знакомых, – сказал Хааке. – Они вот-вот должны подойти. Мой багаж уже на вокзале. Прямо отсюда мы отправимся к поезду.

Кончено, подумал Равик. Почему я не ношу с собой револьвера? Почему я, идиот этакий, все время убеждал себя, что ошибся? Пристрелил бы его на улице и скрылся в метро.

– Очень жаль, – сказал Хааке. – Но может быть, мы с вами встретимся еще раз. Через две недели я снова буду здесь.

Равик облегченно вздохнул.

– Хорошо, – сказал он.

– Где вы живете? Я мог бы вам позвонить.

– В «Принце Уэльском». Неподалеку отсюда. Хааке достал блокнот и записал адрес. Равик смотрел на изящный переплет из красной мягкой кожи, на узкий золотой карандаш. Что там записано? – подумал он. – Вероятно, информация, которая обрекает кого-то на пытки и смерть.

Хааке спрятал книжку.

– Шикарная женщина… Та, с которой вы только что разговаривали, – сказал он.

Равик не сразу сообразил, о ком идет речь.

– Ах, эта, – ответил он наконец. – Да, весьма…

– Киноактриса?

– Что-то в этом роде.

– Хорошая знакомая?

– Именно так.

Хааке задумчиво смотрел куда-то вдаль.

– Мне не очень-то легко познакомиться здесь с какой-нибудь симпатичной дамой. Времени нет. К тому же не знаешь вполне надежных мест.

– Это можно устроить, – сказал Равик.

– Правда? А вы сами не заинтересованы?

– В чем?

Хааке смущенно улыбнулся.

– Например, в той даме, с которой вы беседовали.

– Нисколько.

– Это было бы неплохо, черт возьми! Она француженка?

– По-моему, итальянка. Впрочем, не чистокровная. Примешалось еще несколько рас.

Хааке ухмыльнулся.

– Неплохо. Дома такие вещи, конечно, невозможны. Но здесь я нахожусь, так сказать, инкогнито.

– Действительно инкогнито? – спросил Равик. Вопрос на мгновение озадачил Хааке. Но он тут же улыбнулся.

– Понимаю! Конечно же, для своих я – Хааке… Но вообще соблюдаю строжайшую конспира – цию… Кстати, у вас нет знакомств среди беженцев?

– Почти никаких, – осторожно ответил Равик.

– Жаль! Нас, видите ли, интересуют… Одним словом, сведения о некоторых людях… Мы даже платим за это… – Хааке поднял руку, предупреждая возможное возражение. – Разумеется, в данном случае об этом и речи быть не может! И все-таки даже самые скромные сведения…

Хаако выжидающе смотрел на Равика.

– Не исключено, – сказал Равик. – Никогда не знаешь наперед… Что-нибудь, может, и подвернется.

Хааке придвинулся ближе.

– Это, знаете ли, одна из моих задач. Выявление связей изнутри вовне. Иной раз очень трудно подступиться. Но у нас здесь надежные люди. – Он многозначительно поднял брови. – У вас, конечно, соображения совсем иного порядка. Просто дело чести. Наконец, интересы родины.

– Само собой разумеется.

Хааке поднял глаза.

– А вот и мои знакомые. – Он положил деньги на фарфоровую тарелочку. – Очень удобно, когда цены указаны прямо на тарелках. Следовало бы ввести это и у нас. – Он встал и протянул Равику руку. – До свидания, господин фон Хорн. Мне было очень приятно познакомиться с вами. Недели через две я вам позвоню. – Он улыбнулся. – Все это, разумеется, строго доверительно.

– Несомненно! Не забудьте позвонить.

– Я ничего не забываю, ни одного лица, ни одной встречи. Не могу себе этого позволить. Профессия!

Равик также встал, и ему казалось, будто он должен пробить рукой какую-то невидимую стену из бетона. Затем он почувствовал руку Хааке в своей. Она оказалась небольшой и неожиданно мягкой.

Еще с минуту он в нерешительности постоял на месте, глядя на удаляющегося Хааке, потом снова сел. Вдруг он почувствовал, что весь дрожит. Расплатившись с кельнером, он пошел в том же направлении, что и Хааке. Потом он вспомнил, что тот сел со своими спутниками в такси. Выслеживать его было бессмысленно. Из отеля он уже выписался. Если же Хааке увидит его сегодня еще раз, то только насторожится. Равик повернул назад и направился в «Энтернасьональ».