— Черт!

Джерри улыбнулся, тронул кнопку под стойкой, и звук стал постепенно стихать, пока не превратился в песню, которую я узнал.

— «Пусть течет кровь». Чертовски подходящее название.

— Проигрыватель включается автоматически через две минуты после моего появления, — сказал Джерри. — Простите, что напугал вас.

— Ерунда, — сказал я.

— С тобой все в порядке, Фил?

— А? — Глаза Фила были размером с блюдца. — Все хорошо. А что?

Джерри пожал плечами.

— Какой-то ты нервный.

— Нет. — Фил энергично покачал головой. — Да нет. — Он одарил нас широкой, странной улыбкой. — Я кремень, Джерри.

— Отлично, — сказал Джерри и, усмехаясь, вновь многозначительно посмотрел на меня.

Этот человек убивает людей, шептал мне внутренний голос. Ради забавы. Десятки людей.

— Какие новости? — спросил Джерри, обращаясь ко мне.

Убивает, шептал мне все тот же голос.

— Что? — спросил я.

— Есть новости? — повторил Джерри. — Помимо перестрелки прошлой ночью.

Он расчленяет людей, шипел голос, пока они еще живы. И кричат.

— Нет, — я взял себя в руки. — В остальном все стабильно, как всегда, Джер.

Он довольно усмехнулся.

— Удивительно, что ты так долго тянешь эту лямку, Патрик, ведешь эту жизнь.

Они молят. А он смеется. Они молят. А он смеется. Этот человек, Патрик. Этот человек с открытым лицом и добрыми глазами.

— Судьба ирландца, — ответил я.

— Мне ли не знать. — Он поднял свой стакан пива и, подмигнув, осушил его. — Фил, — сказал он, налив новый, — а ты чем сейчас занимаешься?

— Что? — спросил Фил. — О чем ты?

Фил прирос к своему стулу, как ракета к ракетоносителю, как будто счет уже пошел и в любую минуту придется отстреливаться.

— О работе, — сказал Джерри. — Ты все еще работаешь на «Голвин Бразерс»?

Фил прищурился.

— Нет, нет. Я, гм, теперь на контракте, Джерри.

— Постоянная работа?

Этот человек вскрыл тело Джейсона Уоррена, ампутировал его конечности, изуродовал голову.

— Что? — Фил потягивал пиво из бутылки. — О, да, постоянная.

— Вы сегодня какие-то заторможенные, — сказал Джерри.

— Ха-ха, — попытался усмехнуться Фил.

Этот человек прибил гвоздями руки Кары Райдер к мерзлой земле.

Перед моим лицом щелкнули пальцы Джерри.

— Ты как, с нами или нет?

Я улыбнулся.

— Дайте-ка еще пива, Джерри.

Он полез в холодильник, не сводя с меня своего твердого, но любопытного взгляда.

Позади нас «Кровь» уступила место новой песне, «Полуночный странник», в ней губная гармошка звучала, как хихиканье, доносящееся из могилы.

Джерри подал мне пиво, и когда его рука на миг дотронулась до моей, я едва сдержался, чтобы не отдернуться.

— Меня допрашивало ФБР, — сказал он. — Слышал об этом?

Я кивнул.

— О господи, ну и вопросы они задавали. Понимаю, они выполняют свою работу, но какие они все-таки скоты!

Он одарил Фила улыбкой, но она не гармонировала с его словами, и вдруг я осознал, что в помещении стоит какой-то запах, причем с тех пор, как мы пришли. Это был тяжелый запах пота с примесью мускуса, смешанный со зловонием от свалявшейся шерсти и плоти.

Он не мог исходить от Джерри, Фила или меня, потому что это был запах не человека. Животного.

Я взглянул на часы над плечом Джерри. Прошло пятнадцать минут после нашего разговора с Девином.

Где же он?

Я все еще ощущал прикосновение руки Джерри, скользнувшей по моей с ледяной бутылкой пива. Кожа в этом месте горела до сих пор.

Эта рука вырезала глаза Питера Стимовича.

Фил потянулся вправо, уставившись на что-то за углом стойки, Джерри посмотрел на нас, и улыбка его улетучилась.

Я понимал, что молчание становится тягостным, мучительным и подозрительным, но не мог придумать, как нарушить его.

Запах вновь ударил мне в нос, и был он тошнотворно теплым. Я чувствовал, что он исходит справа, из черной ямы игорного зала.

«Полуночный странник» допел, и наступившая тишина заполнила весь бар.

И я совершенно четко услышал низкое, почти неслышное пыхтение, исходящее из игорного зала. Звук дыхания. Пэттон был где-то в темноте, наблюдая за нами.

Говори что-нибудь, Патрик. Иначе умрешь.

— Джер, — сказал я, слова застревали в пересохшем горле, — а что у вас нового?

— Почти ничего, — ответил Джерри, и я понял, он не собирается поддерживать беседу. Теперь он открыто разглядывал Фила.

— Не считая допроса ФБР? — я усмехался, пытаясь вернуть атмосферу непринужденности в баре.

— Да, не считая, — сказал Джерри, не отводя глаз от Фила.

За «Полуночным странником» последовал «Длинный черный покров». Еще одна песня о смерти. Замечательно.

Фил смотрел на что-то, лежащее за углом бара, невидимое с моего места.

— Фил, — сказал Джерри. — Тебя что-то интересует?

Фил резко вздернулся, затем прикрыл глаза, как будто был загнан в тупик.

— Нет, Джер. — Он улыбнулся и вытянул руки. — Просто смотрю на собачью миску на полу, и, знаете, еда в ней совсем свежая, будто Пэттон только что ел. Вы уверены, что он наверху?

Предполагалось, эти слова прозвучат случайно. Уверен, Фил на это и рассчитывал. Но получилось совсем наоборот.

Доброта в глазах Джерри исчезла в воронке черного холода, и теперь он смотрел на меня, будто я жук под микроскопом.

И я понял: притворство закончилось.

Я полез за своим пистолетом как раз в тот момент, когда за окном пронзительно завизжали шины, а Джерри нагнулся под стойку.

Фил еще был в расслабленном состоянии, когда Джерри скомандовал:

— Яго!

Это не было имя одного из персонажей трагедии Шекспира, это был боевой код.

Я вынул пистолет из-за пояса, когда разъяренный Пэттон вырвался из темноты, а в руках Джерри сверкнула длинная бритва.

Фил успел только сказать:

— Нет, нет! — и свалился.

А Пэттон перепрыгнул через него и бросился ко мне.

Далее последовал взмах руки Джерри, и, хотя я инстинктивно отпрянул назад, бритва рассекла мое лицо возле скулы, а Пэттон ударил меня лбом, как мяч, и свалил со стула.