— Его глаза, — проговорила она еле слышно. — Я узнаю его даже стариком… из-за его глаз. Один серый, как у Стаффы, другой янтарный, как у меня.

Мак с хрустом ударил кулаком по своему колену. Последняя деталь четко зафиксировалась в его мозгу.

— Отлично, Крисла. Теперь вы в безопасности. По крайней мере, сейчас.

Она с тревогой посмотрела ему в глаза.

— И вы верите мне? И про глаза верите? Это редкая генетическая черта… Значит, она вам знакома?

Мак утвердительно кивнул.

— Знакома, да еще как. Позвольте мне рассказать вам немного о вашем сыне. Вы можете гордиться. Его зовут Синклер Фист. Он мой непосредственный начальник и… лучший друг. Как только мы закончим выполнение настоящей миссии, при условии, конечно, что выберемся отсюда живыми, я отвезу вас к нему. Я думаю… Черт возьми, любопытно было бы поглядеть на выражение его лица в момент такой встречи!

— Он тоже думает, что я погибла?

Мак покачал головой и откинулся на спинку кресла.

— О вашем существовании он вообще не догадывается. Стаффа пытался объяснить Синклеру ситуацию… Сказать, что Синк является его сыном. Дело в том, что когда Синк был совсем ребенком, Седди спрятали его на Риге и наврали ему про его происхождение. Седди — хитрые бестии. Это был великолепный способ держать его в тени до тех пор, пока он им не понадобился бы. Потом им показалось, что при помощи спровоцированного и инсценированного мятежа на Тарге они получат верный способ прибрать Стаффу к рукам.

Синклер был третьим на межпланетных экзаменах. Не знаю, конечно, но думаю, что Седди устроили ему это по блату. А потом пошло все вкривь и вкось. В результате Стаффа стал воевать на стороне Седди против Синклера. Синк бы, в конце концов, победил, но в дело вмешались Компаньоны… Многие из нас остались в живых. После битвы Стаффа попросил о встрече и там заспорил с Синклером о его родителях. Синк увидел вашу голографию, но подумал, что это Арта.

— Как и вы, в кают-компании. Кто это? Что за Арта? Почему мы с ней так похожи?

— Это Седди-террористка. Видимо, для ее создания Претору пришло в голову использовать некоторые особенности вашей внешности. Арта это… Одним словом, любой генетик жизнь бы отдал, лишь бы взглянуть на вас обеих.

— Вы говорили о Стаффе и моем сыне. Что произошло между ними?

Мак унял дрожь в руках, со стыдом и смущением признаваясь себе в том, что окончательно покорен ею. Он не прекращал, тем не менее, попыток взять себя в руки, выпрямить спину и сохранить спокойствие во взгляде. Впрочем, он делал все, чтобы не встречаться с ее глазами, которые просто гипнотизировали мужчин.

— Синклер подумал, что это всего лишь очередной трюк Седди, при помощи которого его хотят сделать уязвимым.

— Действительно, очень похоже на ложь… А почему вы поверили? Вы верите, что я Крисла? Я видела, как вы смотрели на меня в кают-компании, когда держали меня на мушке. Вами владели ненависть и гнев, я это хорошо заметила. Но вы все же опустили бластер.

Мак поднялся на ноги и стал бесцельно бродить по комнате, прикасаясь то к одной, то к другой вещи капитана. Лишь бы не смотреть на нее. Лишь бы отогнать мысль о том, чтобы подойти к ней и дотронуться до нее, чтобы убедиться: настоящая она или всего лишь прекрасный мираж?

— Я убрал оружие, потому что Арта Фера действовала бы в подобной ситуации совсем иначе. Я знаю, какая у нее бывает реакция, когда дуло упирается ей в грудь. Кстати…

Этот толстенький коротышка действительно является вашим мужем?

Крисла улыбнулась, крепко сцепив руки.

— Нет, конечно. Но с его стороны поступок был благородным. Не знаю, зачем вы захватили корабль, но я буду просить за него так же, как он просил бы за меня. Он мне помог.

— Я сделаю для него все, что смогу.

— Мак, вы говорили, что знаете Стаффу. Как он?

Забота, прозвучавшая в ее голосе, тронула его.

— В последний раз, когда я его видел, он был… здоров, только встревожен. Знаете… Ирония судьбы какая-то! Мы воевали друг против друга в горе Макарта. Я всегда считал, что он бессердечный монстр, но вдруг он согласился спасти нас, своих врагов. Если честно, то он этим произвел на меня неизгладимое впечатление.

Она смотрела мимо него и, казалось, видела то, что только она была способна видеть в пустом пространстве.

— Видимо, ему удалось сломать генетическую решетку и освободиться.

— Генетическую решетку? Я что-то не совсем понимаю…

Крисла одарила его грустной улыбкой, которая дрожью отозвалась во всем его теле.

— Претор был необычайно талантливым — хотя и злобным — человеком. С самого детства он воспитывал Стаффу в особом духе, чтобы сделать из него непобедимого стратега и тактика: совершенно земное оружие. Стаффа боготворил Претора, готов был целовать следы его подошв.

Микленский Совет был ознакомлен с планом с самого начала. Тем не менее там согласились с предназначенной для Стаффы ролью: орудия в руках Претора. Так что, как видите, Седди являются отнюдь не единственными, использующими людей в качестве инструментов. Стаффу готовили всю его жизнь к завоеванию свободного космоса. Разумеется, для последующей его передачи в руки Претора. Это дало бы ему императорскую власть, неограниченное могущество… Даже над Микленой. В конце концов, Совет распорядился об устранении Стаффы, но Претор не мог примириться с уничтожением своего монстра. Поэтому он позволил ему обрести свободу. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Мак окинул ее скептическим взглядом.

— Вы называете его монстром?

Она снова грустно улыбнулась.

— А как еще его называть? Я ведь говорила, что Претор заключил Стаффу в своего рода генетическую решетку. Сознание Стаффы было полностью зависимым и контролируемым. Претор одаренный генетик. Он сумел регулировать поток раздражителей, поступающих в нервную систему Стаффы. Он сумел создать способ химического регулирования деятельности некоторых нервных окончаний в его организме, заблокировал критические нервные ответвления. Все это было достигнуто в результате особой, уникальной системы воспитания и содержания. Каждый из нас в процессе своего взросления знакомится с окружающей жизнью, наблюдает ее и создает внутри себя своего рода «адаптеры» к ней. В конце концов, в нашей нервной системе формируются нервные линии и ответвления, которые приспособлены к всевозможным ситуациям, в которые мы можем попасть в меняющемся мире.

В случае со Стаффой все было иначе. Он никогда не получал хаотический, произвольный набор внешних раздражителей, как вы или я. Каждую минуту его жизни его связь с миром была регулируема искусственным образом. В результате системы поощрений и наказаний им удалось наглухо заблокировать некоторые секции его мозга от нормальной деятельности. Он не получил возможности развить в себе способность к абстрагированию. Он не научился смотреть на себя другими глазами, как бы со стороны.