Да и фиг с ней, ее проблемы.

— Политика — самая увлекательная работа на свете, — продолжал Михаил. — Уж я-то знаю. Но она требует полного самоконтроля. Она для тех, кто может не только управлять другими, но в первую очередь управлять собой. Будешь держать себя в руках, станешь лицом Нанотеха. А дальше — кто знает…

— Я вас не подведу.

— Между прочим, насчет молодых, — заметил Михаил. — Это я про текст, который ты читала в кадре. Правда с одного раза запомнила?.. Неплохо, неплохо… Так вот, я на самом деле подтягиваю сюда молодежь. Это мне еще Дед завещал. Чтобы люди, прости за банальность, росли в стенах института. Чтобы это были наши люди по духу и по крови. Одной ногой в школе, другой — уже в лабе. Вот появился тут еще твой одноклассник, Алексей Васильев. Теперь вас трое.

— Я видела, — кивнула Мария. — Издали.

— Вы с ним как?.. Только честно. Мне не нужны конфликты в команде.

Мария рассмеялась.

— Да какие конфликты…

— Точно?

— Ой, да Леха влюблен в меня по уши.

Теперь усмехнулся Михаил. Ну прелесть какая дурочка. Это ведь не поза, она правду сказала. Она так манипулирует людьми: говорит с ними откровенно и следит за реакцией. У ее сверстников это сразу должно выбивать почву из-под ног. Ой, не делай так со взрослыми. Со мной — можно.

— Ну, в тебя все влюблены, я думаю. А ты к нему как?

— Ну… Так… А как скажете! — выпалила Мария.

Я тебя обожаю, милая барышня, подумал Михаил. Очаровательная нахалка. Только что же ты спешишь так. Гонишь с места в карьер. Здесь, в провинции, у папочки под крылышком это еще сойдет, а вот в Москве таких жестоко обламывают. Немедленно раскладывают прямо на столе. После чего отсылают на рабочее место — подумать о своем поведении.

А моя это печаль?

Наверное, моя все-таки, нельзя таким материалом разбрасываться, надо сказать пиарщику, чтобы устроил девице общий курс дрессировки. Навел первичный лоск и блеск. Потом отправим в столицу на шлифовку. И есть вероятность, что будет наша Маша действительно «лицом Нанотеха».

Если, конечно, сначала принесет мне голову Алексея Васильева на блюдечке с голубой каемочкой.

Нет, зачем голову. Стакан его крови на серебряном подносе…

— Значит, как скажу… — протянул Михаил. — Ну, только строго между нами, Васильев здесь появился не просто так, а по моей личной протекции. И я буду следить за его судьбой, это нужный институту молодой человек. Но вряд ли я попрошу тебя по такому поводу идти с ним целоваться.

— А чего, я могу! — заверила Мария.

Михаил не выдержал и рассмеялся в голос.

— Папе от меня большой привет, — сказал он. — Нам еще с ним работать и работать…

Мама ушла на день рождения к старой подруге, одна. Виктор сослался на ремонт в отделении, где нужен глаз да глаз, а Леха теперь вечерами пропадал в Нанотехе.

Виктор не хотел мешать естественному ходу событий: надеялся, что Лена после третьей рюмки примется жаловаться на черствость мужа и дурость сына, а ее «девчонки», которых он знал как облупленных, малость вправят ей мозги. А глядишь, и занятие придумают. Скажут прямо в лоб: засиделась ты, мать, в домохозяйках, что-то пора менять.

Так или иначе, в кои-то веки отец и сын сидели на кухне вдвоем.

Леха сам разогрел ужин — с таким автоматизмом движений, будто делал это всю жизнь, — мимоходом бросив, что на работе у него микроволновки гораздо мощнее и удобнее. Всего-то месяц при деле, а парня будто подменили: спокойный, не взрывается по малейшему поводу, и даже домашнее задание у него готово. Лену это, естественно, пугало, Виктор просто наблюдал, стараясь не впечатляться раньше времени. Он догадывался, что затишье обманчиво: у Лехи была, как образно выразилась мама, «полная голова этих дурацких микробов». И если раньше парень впитывал любую популярную инфу изо всех помоек Интернета, то сейчас ему стали доступны мифы и легенды Нанотеха, включая самые дикие, которыми там охотно «грузят» новичков. Виктор был готов к дурацким вопросам. Но могли всплыть и такие, на которые он еще не придумал, что отвечать.

Правду, наверное. Только какую?

И какие выводы сделает этот неглупый, но пока еще плохо ориентирующийся в жизни молодой человек? Ведь старшие могут, не подумавши, на голых эмоциях, такое ляпнуть, что у тебя глаза на лоб полезут, и понимай как знаешь. А у взрослых свои резоны.

На той неделе мама уже огрызнулась на Леху, когда тот завел вполне невинный разговор о будущей вакцинации. Виктор едва не уронил ложку, он и не думал, что у Лены есть свое мнение на этот счет. А та возьми и скажи, что вакцинация эта — чистое надувательство и лично она не собирается глотать колонию микробов, обойдется как-нибудь!

Но Михалборисыч… начал было Леха, и тут Виктор его попросил не отвлекаться за едой. Аферист твой Михалборисыч, сказала мама, и хватит об этом! Теперь уже Леха чуть тарелку не опрокинул и счел за лучшее заткнуться.

Виктор потом заглянул к сыну в комнату и сказал: ты прости, у мамы застарелая микробофобия, не лезь к ней… Подсел к жене на диван — Лена, закусив губу, пустыми глазами смотрела в телевизор, — по-молодому толкнул ее плечом и спросил: ты же всегда считала Мишку симпатягой, чего это вдруг?

«Дура я была набитая, — ответила Лена. — А этот гад все украл. Твою идею с вакцинацией украл, все разработки отца украл, институт его присвоил… Город наш прикарманил, скоро всю страну захапает. А ты так и будешь сидеть в засранной больничке и делать вид, будто это нормально».

«Ну-ну, дорогая, — сказал Виктор. — Не преувеличивай. Больница у нас что надо. И я тебе слово даю, разработки отца к Мишке не попали. Отец их своевременно того… Даже не уничтожил. Дезинтегрировал».

«А девятая серия? Все знают. Все говорят, что это его проект».

«Забудь, — отмахнулся Виктор. — То, что сейчас зовут „девяткой“, — ранний набросок Деда, там нет ничего революционного. Чистая микробиомиметика, самая естественная линия научного поиска в этой области. Похожую штуку в те же годы задумал Рыбников независимо от нас. Таких головастиков двадцать лет назад рисовали в популярных журналах, чтобы прилепить картинку к статье про нанороботов… Строго говоря, никакая это не „девятка“, а „трешка“, третья экспериментальная серия. Отличный бот, но Дед быстро остыл к нему, оставил за собой только общее руководство. Нанотех вел третью серию по графику, и, если я не ошибаюсь, она могла встать на поток уже лет пять-шесть назад. Но Мишка после смерти Деда позвал в институт Рыбникова, предложил объединить усилия — вполне логично, Рыбников умница, большой мастер. И они чего-то такого намудрили, так перекроили бедных головастиков, что „девятку“ по сей день глючит… Все равно, как бы серия ни называлась, доводил бы ее не Дед. Он забросил это направление. Его уже тогда осенило, что хочет он совсем другого. Того, на что никто больше не замахнется. И он рискнул. Его остановили за полшага до победы. Не повезло. Просто не повезло».