Да так и застыл, наклонившись над бесчувственным телом, когда услышал за своей спиной легкий шум. Такой звук мог издать только человек, спрыгнувший с подоконника на пол. И человек этот вскарабкался на второй этаж не потому, что ошибся адресом.

Стоило Толику лишь подумать о том, что самое время выхватить пистолет из-за пояса, как позади прозвучало насмешливое:

– Даже и не думай.

Громов? Не веря своим ушам, Толик хотел обернуться, но знакомый голос предупредил:

– Стой, как стоишь, только руки разведи пошире, чтобы я их хорошенько видел.

– Вы заколдованный, что ли, товарищ майор? – восхищенно спросил Толик, вовсе не собираясь подчиниться приказу. Он рассчитывал усыпить бдительность Громова, играя на его прежних чувствах. Как-никак бывшие сотрудники, смотревшие вместе в лицо одной и той же Смерти.

Это могло сработать, но не сработало.

– Какой я тебе теперь товарищ? – невесело усмехнулся Громов за спиной Толика. – Делай, что тебе велено, и не болтай ерунды.

– А если так? – Толик молниеносно приставил острие скальпеля к сонной артерии Сурина и обернулся через плечо с торжествующим взглядом.

Громов даже не пошевелился. В его глазах эмоций было не больше, чем в дуле револьвера, направленного на бывшего подчиненного. Весь исцарапанный, покрытый ссадинами, в порванной рубахе, он все равно сохранял такой невозмутимый вид, словно не из опасной передряги выкарабкался, а… например, совершал обход своих владений.

Именно такая ассоциация промелькнула в мозгу Толика. И еще он вдруг понял, почему всегда так сильно любил и ненавидел этого человека. Громов напоминал ему отца, которого у Толика никогда не было. Выдерживать его прямой взгляд было потруднее, чем удары на боксерском ринге.

Казалось, целая вечность прошла, прежде чем Громов соизволил чуточку приоткрыть рот.

– Честно говоря, я тебе даже спасибо скажу, если ты прикончишь этого гребаного хакера, – сказал он ровным тоном. – Не хочется с ним возиться.

– И вам не интересно узнать, куда он запулил миллиард с лихуем? – усомнился Толик.

– Нет, – сказал Громов. – Плевать я хотел на эти деньги. Чужие они. Для тебя они, может, что-то и значат, раз ты решил прибрать их к рукам. А для меня – пустой звук. Тьфу. – Он демонстративно сплюнул в сторону.

– Тогда предлагаю…

– И предлагать мне тоже ничего не надо, – перебил Толика Громов. – Сделки не будет. Забудь об этом.

– А что же будет? – поинтересовался Толик, убрав скальпель от горла Сурина. Он действительно не собирался его убивать. Это было все равно что перерезать глотку себе самому, если не хуже.

– Мм? – усмехнулся Громов. – Ты не догадываешься, что будет?

Толик догадывался. Потому-то он и улыбался во все свои великолепные зубы.

Многим людям он в эту минуту показался бы необычайно симпатичным – прямо хоть сейчас для рекламы «Мальборо» снимай. А вот волки усмотрели бы в этой улыбке угрожающий оскал и приготовились бы к битве не на жизнь, а на смерть.

Не чудо спасло Громова от пуль на шоссе, а самая обыкновенная дорожная сумка, стоявшая на соседнем сиденье джипа, заменяя одинокому водителю попутчика, в котором он, как обычно, не нуждался.

Помнится, из мощных динамиков «Лендровера» доносилось однообразное музыкальное уханье: ум-па, ум-ца-ца. Перекрикивая его, молодая девчушка с ломким голосом утверждала, что она потеряла голову. Мысленно посочувствовав ей, Громов взялся за тумблер настройки приемника и нашел другую песню, в которой сразу две девочки наперебой запричитали: ясошласума, ясошласума, мненужнаона, мненужнаона, аааааааа…

«Дурдом «Ясное солнышко», – подумал Громов, – нормальных, что ли, в мире шоу-бизнеса совсем уже не осталось? Перевелись все?»

Тут он машинально выключил приемник.

За поворотом дороги возникла иномарка салатного цвета. Неужели тот самый «Ситроен», который торчал ночью возле гостиницы? – насторожился Громов. Но подобные маловероятные совпадения потом всегда оказываются никакими не совпадениями. Тем более что мужская фигура возле стоящей на обочине машины тоже почудилась Громову смутно знакомой. Кто это? Неужели?..

Как только человек сделал правой рукой характерный жест сначала снизу вверх, а потом наоборот, все сомнения мгновенно рассеялись.

Да, это был тот самый «Ситроен», но возле него стоял не кто-нибудь из виденных Громовым кавказцев, а его бывший подчиненный Толик, которого он в шутку называл своим стрелком-радистом. Кругообразное движение, проделанное им, могло означать лишь одно. В руке Толик держал пистолет, намереваясь продырявить приближающуюся мишень, как это умел делать только он один. Главная проблема заключалась в том, что мишенью в данном случае являлся он, Громов.

Тормозить, разворачиваться или выхватывать оружие было некогда. Упав боком на соседнее сиденье, Громов тоже не выигрывал жизнь, хотя двигатель джипа заслонил бы его от пуль. Ведь стоит лишь его силуэту исчезнуть за передним стеклом джипа, как Толик переместит ствол чуть ниже, а то, что происходит с машиной, у которой на полном ходу лопаются простреленные шины, Громов знал на собственном опыте. Вернее, на опыте тех, кто так и не смог вырулить из своего последнего виража.

Даже не попытавшись сбросить скорость, он отпустил руль и выставил перед собой дорожную сумку. На ее дне лежал сложенный вдвое анилаковый бронежилет, который Громов в глубине души считал лишней обузой. Но, когда по сумке словно заколотили невидимой кувалдой, он по достоинству оценил преимущества сверхпрочного сплава. Их было пять – этих мощных ударов. Но пулям так и не удалось ни выбить спасительный щит из рук Громова, ни тем более пронзить надежную броню.

Когда потерявший управление джип с разгона ухнул вниз, Громов уже лежал на передних сиденьях, упираясь руками и ногами в противоположные дверцы. Он понятия не имел, с какой высоты ему предстоит лететь. И когда стремительный спуск после переворота кубарем наконец завершился, Громов не сразу поверил в то, что отделался так легко.

Толик так и не явился добить своего бывшего командира, то ли посчитав его мертвым, то ли решив не подставляться под пули. Постоял немного наверху и укатил прочь как ни в чем не бывало. Но Громов знал, что очень скоро им предстоит встретиться снова. Потому что нападение на дороге, ведущей в Мацесту, могло означать лишь одно: Толик тоже охотился за банковскими шифрами Аркадия Сурина. Что ж, значит, судьба…

Выбравшись из джипа, Громов полюбовался продырявленным дном сумки и начал взбираться по склону, прихватив с собой лишь револьвер да телефонную трубку. После падения его левая рука совершенно не годилась для таскания тяжестей, а в правой теперь должно было находиться оружие и ничего, кроме оружия. Весь остальной арсенал и вещи пришлось предоставить заботам доблестной милиции, которая должна была появиться на месте происшествия… с часу на час. Это у суетливых пожарников счет идет на минуты, а милиционеры, проведав о машине, съехавшей под откос, вряд ли бросят свою водку недопитой, а анекдоты – недорассказанными.