— Знобит меня что-то. — Я уселся за стол лицом к входу и положил штуцер себе на колени. Странная все-таки штука привычка. В Форте мне наплевать, как сидеть, а в рейде моментально начинаю нервничать, если вход не вижу. И это при том, что шанс получить пику в почку в Форте нисколько не меньше. Я бы даже сказал, наоборот.

— Ща выпьем, согреешься, — азартно потер руки Макс.

Выпьем, ага. Раскатал губу. Нет, конечно, для сугреву это дело просто необходимо. Но только по чуть-чуть. Не больше двухсот граммов на брата и то, если местная бормотуха приличной окажется. Я хмыкнул, но портить настроение никому не стал. Пусть порадуются пока. Пойти, что ли, к очагу погреться? Или попробовать стол туда перетащить?

— Что получается, рейнджеры кого-то ищут? Фотографии, облавы… — Ворон задел рукавом и опрокинул солонку. К его облегчению, она оказалась пустой. — Фу ты, ну ты…

— Поаккуратней. — Я поправил перекосившуюся пирамидку салфеток. Надо же, бумажные салфетки. Уже и забыл, когда последний раз их видел. — Может, и ищут.

— Интересно, кого?

— Все, я договорился. — Жан вернулся к столу. — Сейчас принесут.

— Че на обед? — сразу же забыл о собственном вопросе Ворон.

— Гороховый суп, жареные караси и макароны. — Старик скорчил гримасу. — Хозяин предлагал пюре из снежных ягод и отбивную из северного свина, но я отказался.

— И правильно.

— А компот? — подмигнул Макс.

— Вот, — выставил на стол из карманов плаща две поллитровки горилки колдун.

— Само то. — Макс внимательно осмотрел этикетку и скрутил пробку.

— Обожди, — остановил я его и забрал бутылку.

— Чего?

— Того. Стаканов нет — это раз. Сначала поедим — это два.

— А как аперитив, для аппетита? — предложил Николай. — Стаканы не проблема.

— На аппетит никто не жалуется, а на голодный желудок пить — окосеем махом, — не пошел я на уступку. А то так мы оба фляна еще до горячего приговорим.

— Да ну тебя. — Ветрицкий почесал щеку и с ужасом уставился на прилипший к пальцу длинный кусок отслоившейся кожи. — Это что?!

— Да не парься, — сразу просек, в чем дело Ворон, — обгорел просто.

— Обгорел?! Зимой?! — Николай подцепил край отошедшей кожи и отодрал лоскут размером с полщеки. — Не гони.

— Обычное дело, — подтвердил я. — Да не бойся ты. По первому разу все облазят.

— С ума сойти. — Коля ожесточенно тер щеки, пытаясь скомкать омертвевшую и легко отрывающуюся кожу. — А где очки лицо прикрывали, нормально все.

— Да это ерунда, — махнул рукой Макс, сам облазивший всего недели две назад. — Некоторые каждый месяц сгорают.

— Иди ты!

— Я серьезно. Сам наверняка видел красномордых. Это у них от солнца.

— Гадство!

— А то. Я, когда веки облазили, думал, сдохну. — Макс о чем-то задумался.

— Это не опасно? — Николай занялся заросшим длинной щетиной подбородком.

— Наплюй, главное, чтобы мутации не пошли, — нетерпеливо развернулся на стуле в сторону кухни Ворон.

— А могут? — судорожно сглотнул Ветрицкий.

— Запросто. Тогда одна дорога — в Черный квадрат.

— Куда?

— В гетто. Не бери в голову, туда только конченых уродов закрывают. Красная морда — это ерунда. — Мне припомнились мрачные, обнесенные колючей проволокой бараки гетто. Последнее пристанище для тех, кого Приграничье переварило и превратило в странных созданий, иногда лишь отдаленно напоминающих людей. И патрульным из-за возможных осложнений, а вовсе не из-за заботы о людях, давали отдохнуть в Форте времени не меньше, чем длился предыдущий рейд.

— Зачем закрывают?

— Для их безопасности в основном. — Я расстегнул воротник фуфайки. Уродов никто не любит. Особенно жители ближайших к Черному квадрату кварталов.

В зал вошел низенький хозяин, двумя руками удерживавший огромный, заставленный посудой поднос. Пристроив его на краю стола, он начал быстро выставлять на стол тарелки и стаканы. Закончив с этим, исчез на кухне и минуту спустя появился с супницей, из которой торчала ручка черпака. Интересно, у него прислуги вообще нет? Вон как лихо с тарелками управляется. Или помощники к вечеру подходят?

— Хозяин, это ж мандаринами пахнет? — потянул носом Макс.

— Ну, — простуженно прогундосил тот.

— Почем?

— Червонец.

— За пуд? — полезли на лоб глаза у Ветрицкого.

— За фунт.

— Сам ешь, — пододвинул к себе тарелку с супом Макс.

— Ваше дело, — пожал плечами хозяин и ушел на кухню.

Я разлил в стаканы граммов по пятьдесят горилки:

— За здоровье!

— Будем.

— Неплохо. — У Макса сразу же заблестели глаза.

— Да ну, отрава. Не умеют хохлы водку делать. Вот медовая з перцим — гарна штука. — Николая перекосило, и он отправил в рот полную ложку супа. — Запивона нет?

— Какой тебе еще, Лучник, запивон нужен? Суп ешь. — Макс взял бутылку и снова набулькал в стаканы. — Хорошо пошла.

— Между первой и второй… — поднял стакан Жан.

Я выпил, взял небольшую ржаную лепешку и начал есть суп. Ворон правильно сказал, надо кушать, а то развезет. Сорокаградусную запивать себе дороже. Суп вкусный, разве что мяса могло быть побольше, а костей поменьше. Но это так, мелкие придирки.

— Теперь согрелся? — Макс уже выхлебал тарелку супа и ногтем лениво ковырялся в зубах.

— Вроде. — Я прислушался к своим ощущениям. Согреться согрелся, только кости чего-то ломит. Погода меняться будет? Меновазином бы натереться.

— Вы сейчас куда, на рынок? — Ворон вылил себе в тарелку остатки из супницы.

— Да надо бы, — задумался я.

— Зачем? — Ветрицкий выловил из супа кость и начал обгладывать с нее мясо.

— Еда, лыжи. Может, что-нибудь типа плащ-палаток присмотрим.

— Понятно. — Николай кинул обглоданную кость обратно в тарелку. — Что за мясо, кстати?

— А ты уверен, что хочешь знать? — оторвался от еды Жан.

— Не-а.

— Вот видишь…

Увидев, что суп съеден, хозяин унес супницу и принес взамен большое блюдо с жареной рыбой, кастрюлю с макаронами и чашку с острым соусом. Не отметить это событие было нельзя, и мы еще раз выпили. Жан ел мало и вскоре, осоловело откинувшись на спинку стула, прикрыл глаза.

— Обожаю карасей! Самая та закусь. — Обрадованный Ворон вытаскивал кости из немаленькой рыбины. Вроде шпендель, а жрет за троих. И куда только девается?