закупаться тканями на костюм. А это в девяностые квест тот ещё. На обычные магазины тканей я бы рассчитывать не стала. Нужно искать среди портьерных и всяких обивочных. Ну, для мебели. Это звучит смешно, но именно на шторах и тканях для обтяжки диванов сохранились старинные узоры. Если повезёт, можно было найти что-нибудь вточь с картин Возрождения. А обивочные для мужских камзолов вообще подходят идеально. Плотные, устойчивые к истиранию. У Вовки вон одному камзолу уже лет двадцать пять, наверное, и ничего ему не делается. Ну, там — вы поняли, да?

А ещё до меня внезапно дошло, что скоро девятое мая. Если первомай давно уже стал всероссийским днём садовода-огородника (все на дачи, копать-садить-обеспечивать прокорм на зиму!), то девятое, день Победы, люди всё-таки отмечали. Ветеранов живых было ещё множество, только к нам в школу всегда девять-десять человек на праздники приглашали. И они были бодрые, своими ногами приходили!

И как теперь умными мыслями поделиться? Опять папу просить, чтобы он позвонил, чтоб тот дядька позвонил кому-то, кто может позвонить куда надо… А если?..

Я уставилась на мужа:

— Слу-у-ушай, ты там как-нибудь намекни… ну, кто там у тебя куратор по безопасности… я должна бы иметь какой-то канал связи. Не столь очевидный, как привлечение знакомых полковников из ФСБ каждый раз. Типа там… выставить в окне спальни восемь утюгов, развёрнутых на север, — да, анекдоты про Штирлица всё ещё были в моде, — Это будет значить, что я хочу что-то сообщить.

Вовка усмехнулся:

— Поговорю.

— И такие частые полёты в Москву как-то подозрительно выглядят, тебе не кажется?

— Я же сказал: поговорю. Уж придумают что-нибудь.

Придумают. Наверное.

ПО БОРЬБЕ С МОЛОДЁЖЬЮ

Вечером позвонила мама. Бодра, как всегда:

— Оля! Завтра поедем линолеум покупать?

Я немного загрузилась:

— Мы завтра в администрацию идём, если после…

— В какую администрацию?

— Ну, по вопросам клуба.

— А-а, понятно.

— Часа в три, наверное освободимся. Нет, в полчетвёртого. На Сквер подъезжайте? К серому дому.

Это у нас условно так здание городской администрации называют, и комитет, как я его иногда именовала, «по борьбе с молодёжью», в те годы сидел там же.

— Ладно. На Сквере в полчетвёртого!

29 апреля 1996, понедельник.

Назавтра, без двадцати два дня мы с Аней пришли к фонтану. Там уже кое-кто тусовался, кое-кто пришёл чуть позже. Ждали, как обещались, до двух. Собралась могучая кучка, человек пятнадцать.

Охранник на входе не сильно хотел нас пускать, но, по-моему, не из соображений безопасности, а потому что «ходят тут всякие, топчут…» Господин Беловестных увидел делегацию и, наоборот, обрадовался. Кажется, он и впрямь думал, что ролевой клуб — это фикция какая-то. Рассадил нас на стульях, на диванах. Начал расспрашивать об увлечениях, о планах. Тут наши активисты навыдавали ему такого, что у него, похоже, глаза на лоб полезли. Один план дивной ролевой игры по циклу легенд о короле Артуре чего стоил, да ещё в спонтанном сумбурном изложении.

Ну, ладно.

День города должен был случиться по утверждённому графику. И шествие должно было пройти через почти всю Карла Маркса, с заворотом на Ленина, круг почёта по Скверу Кирова — и дальше народные гуляния планировались по набережной. Говорят, движение перекроют вплоть до старого Ангарского моста, чтоб такая масса народу спокойно могла добраться (а, точно — в очередной раз напомнила себе я — дальше-то набережная пока не облагорожена, от Сквера до бульвара ещё дотопать надо). Там будет концерт, всякие детские штуки и прочее. Кто хочет — можно и там погулять тоже.

— А, может, нам совместить шествие и ещё одно мероприятие? Официальное открытие клуба?

— А вы уже привели помещение в порядок? — удивился Александр Фёдорыч, на что все хором начали хвастаться, как уже всё здорово, и как они чуть не пали смертью пьяных на покраске.

Я, конечно, подумала, что до идеальной картинки (как она у меня в голове есть) ещё как до луны пешком, но энтузиазм людям перебивать не стала.

Разговор постепенно свернулся на «приятно было с вами познакомиться» и «увидимся на мероприятии», народ поднялся и начал перетаптываться в сторону двери, и тут я сказала:

— Ребята, мне ещё кой-какие документы подписать надо, вы меня у фонтана подождите, если что. Кто уходит — я точно буду в субботу и, скорее всего, завтра после обеда. Можно с вечера звонить, уточнять.

…ЕСЛИ Б Я НЕ ЗНАЛА, ЧТО В НАШЕМ МИРЕ ЭТА ИДЕЯ ТОЖЕ ПРИСНИЛАСЬ ЧЕЛОВЕКУ*

*Реально, пришла во сне из вселенского потока,

прямо в готовом виде.

Но по порядку.

Кабинет опустел, а Александр Фёдорыч прищурился на меня с подозрением:

— Документы?

— Отмазка железная. Хотя, документы тоже могут случиться, — я пересела ближе к столу, — Александр Фёдорович, вы участвуете в праздничных мероприятиях ко Дню Победы?

Он всё ещё смотрел на меня настороженно:

— Естественно. Взаимодействуем с учебными заведениями в плане подготовки встреч с ветеранами, почётный караул старшеклассников у Вечного огня, возложение цветов к мемориалам, торжественная часть там же.

— Всё замечательно, — я собиралась выдать желаемое за действительное и немного волновалась, — Александр Фёдорович, наш город имеет уникальный шанс стать стартовой площадкой для новой народной инициативы, которая в следующем году пройдёт во всех городах России.

Вот это уже точно, потому что, даже если он мне сейчас откажет, я обязательно продавлю эту идею.

— Прямо во всех городах?

— Да. Так что можете войти в историю как основатель всероссийского движения.

Александр Фёдорыч сложил на столе сцепленные замком руки:

— Дело не в публичности, а в полезности. Слушаю вас.

Я ещё раз собралась с мыслями.

— Вы же в курсе, что достаточно долгое время после победы над фашизмом масштабное празднование — такое, чтоб с парадами — проводилось не ежегодно, а только в круглые даты: десять лет, двадцать и так далее?

По-моему, он был не очень в курсе, но покивал:

— Да-да, и что же?

— Так вот, в тысяча девятьсот шестьдесят пятом году в Новосибирске вдовы ветеранов войны вышли на городское шествие с портретами мужей. Инициатива получила некоторый общественный резонанс, но за последующее десятилетие… как-то подзабылась.

— И вы предлагаете?..

— Мы предлагаем возродить эту замечательную традицию. Торжественное шествие.

Александр Фёдорович пожевал губами:

— Полагаю, что вдовы наших ветеранов далеко не все живы, а те, что живы — уже в достаточно преклонном возрасте для шествия…

— Да нет