Очкарик закрыл левый глаз и затаил дыхание. Вот она — его мишень. Самого террориста не видно, только голова торчит из-за кромки люка. Сложный выстрел, сложный, но для четырехсот метров вполне приемлемый. Выгляни-ка еще раз, дружок! Словно услышав этот мысленный посыл, террорист чуть подался вперед. На мгновение стали видны шея и даже плечи. Очкарик воспользовался моментом и плавно спустил курок. Отдача была дикой. Стрелка едва не опрокинуло на спину. Однако за сотую долю секунды до того, как приклад ударил его в плечо, он понял, что попал. Точно, красиво, грамотно.

По резко возникшей какофонии звуков сержант догадался: штурм начался. Кокс матернулся азартно, задвинул автомат за спину и, подхватив «РПГ», принялся вставлять в ствол бронебойный заряд.

— Как мне весело! — зло орал он. — Как мне, твою мать, весело!

— Кокс! — крикнул сержант. — Кокс!!!

За ревом ветра его слова не долетали до товарища. Сержант поднялся на пару ступеней, дернул Кокса за ногу. Тот вздрогнул и чуть не упустил гранатомет.

— Блин, сейчас бы слетел! — проорал он. — Ну чего?

— Смотри здесь, а я пойду вниз! Помогу ребятам на смотровой.

— Давай! — Кокс снова повернулся к люку. — Ну, подходите, гады! Хоп, хоп, хоп, хоп.

Сержант успел спуститься ступеней на пять, когда над самой его головой что-то загрохотало. Мимо, задев его по плечу, пролетел гранатомет и ударился о стальное основание лестничной площадки. Сержант посмотрел вверх. Кокс висел, зацепившись ногой за ступеньку. Половина головы у него была снесена, словно кувалдой.

— Черт, Кокс, как же ты так подставился, брат! — Сержант снова полез вверх. Кровь капала ему на лицо, на комбинезон, на руки. Долез, подхватил тело, пристроил поудобнее, бормоча: — Что же ты, брат? Как же ты так, а? Вот и оставь вас, салаг, без присмотра.

Он поднял автомат, передернул затвор и приподнялся, высматривая цель.

Очкарик спокойно, как на стрельбище, вложил новый патрон в ствол, закрыл затвор, приник к прицелу. Мишень поражена. Задание выполнено. Можно было бы и уходить, но... Там, у люка, он заметил движение. На площадке еще один террорист, а это означало, что группа по-прежнему не может свободно высадиться на крышу. Их встретят огнем. Погибнут пусть и незнакомые ему, но все-гаки воюющие на его стороне парни. Очкарик этого допустить не мог. Он тоже был профессионалом. Смотрел сквозь паутинку перекрестья на террориста, а тот, выискивая цель, находящуюся в зоне поражения, приподнимался все больше и больше. Голова, шея, грудь! Выстрел!

Сержант успел почувствовать боль, но была она короткой, как росчерк молнии. Странное уютное тепло мгновенно разлилось по телу. Он увидел свет, необычайно яркий и приятный одновременно. А еще он увидел девушку. Ту самую, которую нес сегодня на руках. И вокруг ее невесомой фигуры горел жемчужно-матовый ореол. Сержант выпрямился во весь рост, навстречу ей и свету, покачнулся и повалился спиной.

Полет был короток. Удар о стальные ступени сломал ему шею. Но он уже был мертв и ничего не почувствовал.

Очкарик улыбнулся довольно и крикнул в микрофон:

— Отход!

Вертолет резко завалился набок и уплыл в сторону посадочной площадки.

Далеко внизу заревели двигатели бронетранспортеров. И от телецентра накатил мощный гул: подходило еще одно звено «Ми-28».

Звонко захлопали гранатометы, «выплевывая» дымовые гранаты.

Волк растерянно оглянулся. Он не мог здесь оставаться. Его помощь была нужна внизу, но... как быть с заложниками? Впрочем... Им ведь не сделали зла?

Их никто не трогал. Ну, может быть, эти двое придурков, но заложники — нормальные люди. Они должны отличать солдат от выродков. Хорошо еще женщин вывели. Не то такое бы сейчас началось — страшно подумать.

— Ложитесь, — скомандовал Волк. — На пол, лицом вниз. Головы закройте руками. Хорошо? И не двигайтесь. Пока вы лежите — вам ничто не угрожает. Они не станут стрелять в заложников.

Мужчины покорно начали ложиться. Двое переглянулись, подмигнули третьему. Тот едва заметно кивнул четвертому. Первый опустил руку за спину, сунул пальцы за воротник и нащупал приклеенный к спине пластырем метательный нож — отточенную тонкую пластину. Волк ничего не замечал. Мыслями он был в бою. Стрелял, защищал себя и своих друзей. Приоткрыв дверь, Волк посмотрел вниз, прислушался к реву винтов и крикам, доносившимся со смотровой площадки. В этот момент «Метатель» резко выпрямился. Блестящая стальная «рыбка» дважды перевернулась в воздухе и вонзилась Волку в шею, чуть выше ключицы. Кровь потекла из пореза за воротник. Террорист поднял руку, пытаясь зажать рану, нащупал плоскую холодную рукоять ножа и повернулся. В глазах его застыло изумление. И тотчас «чистильщики» потянули из-под воротников небольшие пистолеты с глушителями. Две пули вошли Волку в грудь. Однако он еще держался на ногах. Сделал шаг, второй. По губам его потекла черная, как гудрон, кровь. Еще один выстрел — и вместо правого глаза у террориста образовался бурый провал. Волк ничком рухнул на ковер. Остальные заложники несколько секунд молчали, не находя в себе сил вымолвить хотя бы слово. И вдруг загомонили все разом. Громко, оживленно. Кто-то засмеялся, кто-то, наоборот, опустился на пол.

Один из «чистильщиков» быстро подошел к трупу, поднял автомат, достал из подсумка запасные обоймы и повернулся. Ствол оружия был направлен на заложников. Смех и разговоры начали мало-помалу стихать.

Остальные «чистильщики» отошли к двери, и тогда первый совершенно невозмутимо нажал на курок.

Броневики легко смяли невысокий забор и, набирая скорость, покатили вперед. Они начали атаку, как и планировалось, с четырех сторон, от углов ограждения к башне. В каждом сидело по четыре штурмовика. По команде водителя они должны были выпрыгнуть из машин и под прикрытием пулеметного огня ворваться на первый этаж.

Бронемашины легко преодолели половину расстояния, отделявшего их от башни, когда из окна третьего этажа вдруг вылетел сгусток огня. Оставляя за собой шлейф дыма, он устремился к БТРу, идущему слева. Водитель заметил выстрел, нажал на тормоз, и броневик резко остановился, «клюнув» носом землю. Штурмовики в кузове повалились на пол. Секундой позже граната угодила в триплекс БТРа и взорвалась, выбросив в стороны длинные языки пламени. Столб огня окутал бронемашину. Осколки брони и раскаленная плазма мгновенно убили техника-водителя. И тотчас же на башне зарокотал пулемет. Длинные очереди звучали, как нескончаемая барабанная дробь. Следом заголосил второй пулемет. Очевидно, они заполняли паузы между выстрелами гранатомета. Налетел ветер и погнал клочья черного маслянистого дыма, смешивая его с бело-серым, бьющим из дымовых гранат.

В «РАФе» Ледянский схватил рацию, заорал в микрофон истошно:

— Выключите прожекторы! Выключите прожекторы!

Свет внезапно погас, но было уже поздно. Пламя, пожиравшее БТР, освещало достаточно широкую площадь, чтобы террористы могли вести прицельный огонь. Вот из заднего люка бронемашины выскочили люди, побежали, стремясь найти укрытие, но упали, срезанные пулеметной очередью.