Карни Мата жила в то время, пишет австралийский историк Макс Харкурт, когда правители Раджастхана – древней страны, на землях которой лежит Дешнок, – нещадно обращались с подданными. В стране зрело недовольство. И тогда простая пастушка Карни Мата сделалась заступницей обиженных и униженных. Ее советы равно выслушивали и царь Биканера, и его противник – правитель Джодхпура. Перебивая царские думы, она сама принимала решения. Она стала собирательницей земли Раджастханской, побуждая местных царьков заключать союзы и единить свои владения. Так, из разных клочков земли сшивалась новая, большая страна.

Лишь однажды хитроумная пастушка, чья судьба была не в пример счастливее участи Жанны д’Арк, не сумела выполнить задуманного: она не спасла одного из своих четырех сыновей, утонувшего в священном озере. (Тут в старинных преданиях ощутима неувязка, поэтому предположим, что речь идет о сыновьях, рожденных от союза ее мужа и ее сестры.)

Узнав о гибели сына, Карни Мата воззвала к Яме, ловкому богу смерти, готовому схватить любого, и повелела вернуть юношу. Яма посмел ей перечить. Тогда, взъярившись, богиня-пастушка избавила всех своих потомков от мрачной хватки Ямы. Теперь, едва один из них умирает, как тут же рождается вновь и, приняв маску, укрывается в доме богини – под личиною крысы!

То, что человек происходит от крысы, убеждены все 513 семей, проживающих ныне в Дешноке и носящих фамилию Депават. Все они – прямые потомки пращура Депа. Здесь же, в селении, высится храм их прародительницы – Карни Мата. В нем нашли приют все люди их рода, когда-то жившие на Земле. Они снуют под ногами, плавают в чашке с молоком, забираются в обувь. Это – их предки, убереженные от пропастей смерти в божьем жилище. И это – дети детей, что когда-нибудь явятся на свет. Ибо в нескончаемом кругу превращений – считают члены семей, носящих фамилию Депават, – суждено, однажды умерев, вернуться в мир крысой, а, скончавшись вновь, появиться на свет ребенком.

«Когда я умру, то воскресну в образе крысы, и я рад этому, – говорит смотритель храма Мурар Дан Харам. – Тогда и меня будут почитать как святого». Диди Харан, учитель английского языка в местной школе, уверяет, что видел среди крыс своего отца. При жизни тот торговал спиртным за воротами храма. Вскоре после его смерти из храма выскочила крыса, чего они якобы не делают никогда, и, прибежав на место, где все было пропитано алкоголем, лизнула пару капелек и опять унеслась прочь.

Быть может, именно сознание того, что твои предки ежеминутно пребывают рядом и ты можешь, зайдя в храм, взглянуть на них, так повлияло на местных жителей, – но любой из пяти тысяч человек, членов рода Депават, прекрасно знает свою родословную и может сказать вам, от кого из четырех детей Карни Мата он происходит и к какой ветви семейства относится.

Родовитость здесь ценится. Пожертвования, приносимые в храм, делятся между семьями Депават сообразно их родовитости. Наследникам боковых ветвей достается меньшая доля, а вот столбовые фамильные дороги осыпаны золотом: «крысиная рента» приносит большой доход.

Свое происхождение здесь вспоминают постоянно. Каждый месяц потомки одного из четырех сыновей Карни Мата заступают на очередное дежурство в храме. Семья, на которую выпал жребий, весь этот месяц безвыходно живет в стенах храма. Мужчины на четыре недели бросают свою работу, спят на простых циновках среди бегающих по ним крыс и три раза в день, на рассвете, в обед и на закате, совершают богослужение.

Таким образом, вся жизнь клана Депават сосредоточена вокруг храма. Немудрено, что, вглядываясь в крыс так же пристально, как мы в своих домочадцев, местные жители начинают приписывать зверькам уникальные способности. У нас талантливы наши дети, у них – их крысы.

«Детки, – говорит тот же Диди Харан, – живут более двухсот лет!» Один из храмовых сторожей рассказывает, что крысы помогли выжить во время чумы. Когда шесть лет назад в индийском городе Сурат вспыхнула чума, перепуганные жители стали уезжать в Дешнок, чтобы избежать дыхания смерти. В храме им давали пить воду, которую пили крысы, и, представьте себе, никто из приехавших не заболел!

Выходкам крыс здесь внимают, как выкрикам пифии. Если зверек надкусит конфету, считают, что та освящена. Надкушенные сладости собирают; их называют «прасад», «священные кушанья», и раздают среди членов рода Депават.

Но не все из местных ходят в храм молиться. Иные спешат сюда отдохнуть – пообщаться с приятелями, почитать газету, заключить торговую сделку, а то и просто поспать – под скрежет крысиных лапок. Так, мирская суета вплетается в канву священных легенд – как это бывает во многих индийских храмах.

…От таинственного до обыденного всего один шаг. Вот почему, переводя дух от удивления, замечаешь, что отголоски этой веры видны и среди наших представлений о мире. Нам тоже порой кажется, что вокруг нас разлита незримая божественная сила, которая побуждает нас помогать другим или добиваться справедливости. Граница между видимыми и невидимыми, может быть, вовсе не так непроницаема, как представляется сухим рационалистам? И не все ли равно, где таится благодать, вдохновляющая, укрепляющая человека, просвещающая его мысли о таинственной гармонии жизни?!

Кошка-киевлянка Глафира, удрав летом 2001 года от своих хозяев в Крыму, пустилась потом их догонять. Шла полгода, преодолела более тысячи километров, стерла лапы и потеряла полхвоста, но вернулась домой! Случай невероятный…

На самом деле подобные истории не редкость. Во Франции таким же образом однажды прославился кот Помпон, преодолевший расстояние в 900 километров и явившийся к своим хозяевам в Фонтенбло. Затем газеты рассказали про другого отважного «француза». Его звали Милуш, и он путешествовал со своими хозяевами в автомобиле. В дороге кот удрал, но через 11 месяцев вернулся домой: похудевший, измученный, со стертыми лапами. Ну, а рекорд установил его собрат из Австралии – Пусси. Хозяин, уехав в отпуск, захватил с собой и кота. Очарованный прелестями сельской жизни, кот не захотел так быстро возвращаться домой, затерявшись в окрестностях. Прошло немало времени, прежде чем худое и очень слабое существо, преодолевшее 2400 километров, появилось на пороге родного дома. «Когда я назвал его по имени, – рассказывал этот человек, – его глаза загорелись, и он громко замурлыкал».

Разумеется, и наши четвероногие земляки не остались в стороне от подобных приключений. История кота Семена, потерянного хозяевами в Москве и в течение шести с половиной лет добиравшегося до родного дома в Мурманске, наверное, обошла весь мир. В 90-х на этот сюжет был снят короткометражный фильм «История любви», где в роли Семена снялся знаменитый сибирский кот Степан.

Наверное, эти случаи покажутся тем более удивительными, если мы вспомним, что коты не являются любителями долгих путешествий. Их обычный предел – 600–800 метров от дома. Но если возвращение кошек к месту своего прежнего жилья еще можно как-то понять, то случай с персидским котом Шугаром погружает нас в настоящую тайну. Этот роскошный перс жил со своими хозяевами в Калифорнии до тех пор, пока они не переехали в Оклахому. Во время переезда кот исчез. Хозяева решили, что кот выпрыгнул с заднего сиденья автомобиля во время очередной заправки на бензоколонке. Его отсутствие они обнаружили лишь через несколько часов, поэтому возвращаться и искать Шугара не стали. Прошло 14 месяцев с тех пор, как семья обосновалась в Оклахоме. И вдруг однажды кот преспокойно является на кухню через раскрытое окно. Обладай Шугар даром речи, он с полным правом мог бы задать риторический вопрос: «Не ждали?» И действительно, не ждали. Ведь даже зная многие истории о котах-возвращенцах, понять то, как обнаружил Шугар новый дом своих хозяев в незнакомом месте, просто невозможно – ведь в Оклахоме он никогда не бывал!