— Так что за вопрос-то?

— Это ж какого дракона, — тихим таким, напряженным тоном спрашивает Ралль, — какого черного магистра угробить нужно, если за это заранее чины под ноги швыряют?

— Хороший вопрос. А ответ — не знаю. Только, — говорю, — драконом да магом дело вряд ли ограничится. С такими делами я и один хорошо справлялся.

Ралль на меня глянул… даже не знаю, как назвать… с ужасом, но веселым.

— Так это ты тот самый красмер?

— Как-как ты меня назвал?

— Красмер. Так мы называем пришельцев из вашего мира.

Да это же они, соображаю, над словом «красноармеец» поиздевались.

— Не знаю, тот или нет, — говорю, — но с драконом мне уже познакомиться довелось, да и черным магом тоже. Результат, что называется, налицо.

— Ты хочешь сказать, — медленно произносит Шаркун, — что раз ты здесь и не похож на привидение, умереть пришлось им?

— Ага. Именно.

— Не уверен, — задумчиво говорит Ралль, — что бывший имперский центурион подойдет такому великому герою, как ты.

— А ты, — с ехидцей легкой интересуюсь, — значит, героем себя не ощущаешь?

— Нет.

— И даже представить не можешь?

— Нет.

— А ведь, — вздыхаю, — придется.

Шаркун на меня недоуменно воззрился — а у меня рожа каменная… вулканического камня, потому как краснеет изнутри постепенно. С минуту друг дружку взглядами мерили, а потом как расхохотались одновременно — лошади у соседней коновязи забеспокоились.

— Знаешь, — заявляет Ралль, отсмеявшись, — много у меня командиров было… глупых и не очень, храбрых и трусов… герои тоже попадались. Разные были. Но, сдается мне, такого, как ты, — не было.

— Ну, что ж, — говорю, — все когда-нибудь в первый раз случается. Посмотрим. Не знаю, как насчет глупости и храбрости, но одно могу уже сейчас твердо обещать — скучно тебе со мной не будет.

— О да, — кивает Шаркун, — в это я верю!

Ладно.

Изложил я ему свой план действий на завтра — с рассвета смотр личному составу, ознакомление и тэ дэ, поговорили еще чуток, ну и разошлись. Он в свою сторону, ну а я к замку.

Далеко, правда, не ушел.

На полпути от лагеря гляжу — несется мне навстречу что-то до боли в ушах знакомое. Пригляделся — ну точно, рыжая.

Быстро же, думаю, она оклемалась. Тоже небось без магии дело не обошлось.

— Куда ты пропал? Мы тебя по всему замку ищем.

Вот так. Ни здрасте, ни до свиданья. Ищут они меня, видите ли.

— Ходил.

— Где?

— Где надо, — говорю, — там и ходил. А в чем, собственно, дело? И кто «мы»? Я пока одну тебя вижу.

— Мы — это я и… твой друг. Который, между прочим, должен тебя сопроводить и все показать… а не ждать, пока ты ходишь неизвестно где.

— Ну и где же, — интересуюсь, — этот самый друг? Хотя… вопрос снимается. Сам вижу.

Я уж было заопасался, что мне в проводники Рязань подкинут. А он парень, конечно, хороший, но Сусанин при этом еще тот. Пригляделся внимательнее — нет, не похоже, идет более размашисто, а на голове… ну да, берет набекрень. Дальше можно и не смотреть.

Подождал, пока он поближе подойдет…

— Ну, — говорю, — наше вам здравствуйте, мсье Жиль де Ланн.

— Я тоже очень рад тебя видеть, Серж, — улыбается француз. — Хоть нам с мадемуазель Карален и пришлось за тобой побегать.

— Звиняйте, не знал.

— Дело в том, что мсье Клименко приказал мне сопроводить тебя… устроить что-то вроде экскурсии…

— Сначала, — вмешивается рыжая, — он пойдет смотреть комнату, которую для него нашла я.

Интересно, с чего б это такая заботливость? Даже подозрительно как-то.

— Ты-то хоть себе крышу над головой нашла? — интересуюсь.

— Я, — вздергивает носик Кара, — буду жить в комнате Елики, в другом конце замка.

— А-а, понял. Это ты специально мне комнату подыскала, чтобы я, часом, где поближе не поселился.

— Ты…

— Друзья, друзья… — Жиль так руками на нас замахал, что хоть парус поднимай. — Прошу вас, не ссорьтесь. Серж, я думаю, тебе следует извиниться перед мадемуазель Карален — ведь одна действовала из самых благородных побуждений.

— К твоему сведению, — выпаливает мадемуазель, — из комнаты для гостей тебя бы вечером выставили вон.

Страшно, аж жуть. Ну, переночевал бы в «Аризоне», под брезентом. По сравнению с болотом просто отель класса «люкс».

Вслух я этого, понятно, говорить не стал, даже наоборот — «хенде хох» сделал.

— Извиняюсь, — говорю, — благородная мадемуазель Карален, и благодарю за заботу. Гроссе данке унд мерси.

— О, так намного лучше. — Жиль, галантная душа, от моих слов прямо расцвел. Зато рыжая на меня крайне подозрительно уставилась. Она-то меня лучше знает и кое-какие издевки выявлять уже научилась.

— Если ты… — начинает.

— Что?

Рожа у меня в тот момент была как раз для картины маслом — полное раскаянье пополам с удивлением. Глаза распахнуты, брови подняты, рот скривлен соответствующе… на дождевом черве не подкопаешься.

— Ничего. Пойдем, пока эту комнату другому не отдали.

Это верно. Хоть этот замок и предполагался как королевская резиденция, такого наплыва, они, похоже, не планировали. А я, хоть и свежеиспеченный граф свиты Ее Высочества, но при этом все же личность, плановым регламентом не предусмотренная.

Ладно.

Следующие минут десять мы втроем ловили крыльевого, в смысле, управителя того замкового крыла, в котором мне угол выделили. Неуловимый… прямо как этот… из «Золотого теленка»… тут он только что был, отсюда уже ушел. Два раза вообще на двор посылали — там какое-то строительство в разгаре, я мельком глянул — то ли бараки строят, то ли трибуны.

Еле-еле на третьем этаже зажали. Типчик, доложу, еще тот, судя по объему пуза — либо он в свободное время от пивной бочки не отлипает, либо не ладно что-то в королевстве датском. Но нас троих массой он бы точно задавил. Я, конечно, честных толстяков встречал, только не на хлебной должности. Впрочем, худые не меньше тащат, а, порой, и больше.

Зажали мы его в угол, навалились дружно организованной толпой. Говорила, точнее стращала, в основном, рыжая, свитком моим графским размахивая. Ну и Жилю удавалось иногда слово-другое вставить. Я, соответственно, обеспечивал общую моральную поддержку, а заодно и с тылу охранял, на случай, если стража на вопли сбежится, потому как вопили они здорово, особенно управитель. Орал, словно с него скальп снимают, до пяток включительно. Хорошо, слуги местные к этим воплям привычные оказались — хоть и шныряли мимо, но стражу никто так и не вызвал.