– Я понял, что такое аргумент.

– Да? Тогда докажи, что дедушка генерал. – Я кивнул в сторону дедушки.

– Ну, потому что он старый?.. – предположил сын.

Я махнул рукой:

– Сойдет. Все дедушки в старости считают себя генералами. Ладно, идем домой. А то баба считает минуты, пока ты вернешься.

Года два назад Асия снова вышла замуж – за хорошего религиозного парня. Думаю, такой ей и был нужен с самого начала. Он довольно быстро нашел общий язык с Булатом, и они избежали всех этих стадий скандалов и неприятия, которые показывают в кино. Он понравился Булату сразу. Мне вначале было как-то не очень, но, когда мы пару раз сходили с ним посмотреть футбол и поняли, что оба болеем за «Реал Мадрид» и искренне ненавидим «Барселону», наши приятельские отношения обросли, так сказать, весьма крепкой футбольной мышцей. Друзьями мы не стали, но общались неплохо, и конфликтов между нами за все это время ни разу не было. Просто потому, что парень ко всему подходил с позиций религии. Я даже завидовал ему, его спокойствию. Мне кажется, жить намного легче, когда веришь во что-то и понимаешь для себя, что истина, а что ложь. Без каких-либо аргументов. Например, когда мне месяц назад предложили написать хорошую статью о местном депутате за сто тысяч рублей, я взял несколько дней на раздумья и отказался. А Мансур (муж Асии) отказался бы сразу. И не было бы никаких размышлений, сомнений. Если бы я знал, что через пару дней откажусь, то сделал бы это сразу, а теперь в глазах нескольких коллег я выглядел как парень, у которого есть какая-то цена. Хорошо жить, когда знаешь, что плохо, а что хорошо. Когда, не задумываясь, отсекаешь запретное и покорно принимаешь все удары судьбы, зная, что они тебе предначертаны. Хорошо, когда есть во что верить, и тяжело, когда сомневаешься. Как я. Но у меня в последние годы были свои причины сомневаться и свои аргументы, объясняющие эти сомнения. Да, они были самыми типичными, но за ними стояло то, через что я прошел и что видел. До событий в селе N я не думал, что такой дохлый аргумент, как «если бы Бог был, то он не допустил бы…», когда-нибудь поселится в моей голове. Впрочем, я всякий раз отгонял от себя эту мысль и, пока ехал в лифте, отогнал ее в очередной раз…

Войдя в общий зал, я побрел к своему столику, а по дороге стукнул в окошко шефа. Он что-то обсуждал по стационарному телефону, мы помахали друг другу, и я сел в свое кресло. На столе, как всегда, лежали горы распечаток. Ко мне подошел наш новый сотрудник, Гаджи, и положил передо мной таблицу с расчетами. Наконец в нашей команде появился человек, умеющий считать. От бухотдела помощи не дождешься, а экономический блок ведет чувак, получающий нарисованные цифры прямо от правительства. «Потрачено столько, выделено столько, указы президента!»

– Ну что? – спросил я.

– Ты был прав. Двадцать девять миллионов рублей только за прошлый год.

– Где бабки, Лебовски? – процитировал я один из любимых фильмов, пытаясь понять, что мне говорят эти цифры.

– Не надо, я все посчитал. Тут почти рубль в рубль.

– Ну ладно, головой отвечаешь, студент.

– Ага.

Я взял бумажку и направился к шефу.

– Салам алейкум, игру видел? – спросил меня товарищ, имея в виду позорное поражение «Реала» от «Сельты». Я уснул на первом тайме.

– Валейкум салам. Какой счет?

– Три – один. Просто разносили всю игру. Без Роналду ничего не могут.

– Оставь, да, – отмахнулся я.

Гребаный «Реал» забил на третьей минуте. Как можно было проиграть? Я постучал к шефу и открыл дверь:

– Можно?

– Заходи.

– Салам алейкум.

– Валейкум салам. Не люблю, когда ты заходишь ко мне с бумажками. От тебя никогда хороших новостей, – сразу принялся ворчать Амир Алиаматович.

– И нехорошие новости приносят самые хорошие показатели.

– Да-да. Опять ты про свои показатели.

– Ладно, в этот раз у меня очень хорошие новости. Помните республиканскую программу по дворам? Прошлый год.

– Ну?

– Всего две целых четыре десятых миллиарда на ремонт дорог рядом со школами Махачкалы.

– Да помню я.

– У вас плохое настроение?

– Я просто уже знаю, к чему ты клонишь. И я тебя расстрою. Сколько там?

– Почему?

– Сколько, скажи.

– Двадцать семь миллионов на последнюю школу! – объявил я, поднимая бумажку над головой. – Ой, двадцать… двадцать девять миллионов! Как вам? – спросил я. – Не семьдесят, как сказал глава, а двадцать девять. Это все-таки разные цифры.

– Вот тебе. – Шеф залез под стол, вытащил ведро для мусора и поднес ко мне. – Бросай эту бумажку сюда.

– Почему?

– Бросай! Все уже. Поезд уехал.

– Как уехал? Мы всю ночь считали! То есть не мы. Гаджи считал!

– Да уже без разницы! И кто такой Гаджи?

– Новенький, он неделю тут. Я говорил вам, что нашел пацана, который считает цифры.

– Супер, поздравляю. Но нет. Они снова враги.

– Да идите вы!

– Уже ушел! Уже, блядь, ушел утром! Пока ты дрых, я был в правительстве. Мне четко и ясно сказали, что главу взбесил мэр, потому что вчера на открытии школы ничего не сказал о нем. Ничего.

– Да сказал он, я же смотрел репортаж.

– Не сказал! Он поблагодарил президента, управление образования, кого там еще? Всем сказал спасибо, кроме главы.

– Какая разница? Он сказал про президента, если президент, то уже и главу, считай, что похвалил.

– А вот и нет, как оказалось. – Амир Алиаматович развел руками и слегка присел, как шут. – Видишь? Глава, оказывается, хочет, чтобы его лично везде упоминали. Еще говорят, что с начала февраля мы должны будем во всех текстах писать «Герой Социалистического Труда».

– Чернила закончатся.

– И не говори… – Шеф устало выдохнул. – В общем, все. Вчера дружили, сегодня враждуют. Вчера мы могли сказать, что мэрия допустила нарушения на двадцать… сколько там?

– Двадцать девять.

– На двадцать девять миллионов рублей, а сегодня