Детективы встретились у лифта.

— Ты закончил собирать вещи? — спросил Джон. — Или хоть начал?

— Он ведь не признался?

— То есть вещи ты так и не начинал собирать?

— Отвечай, Джон, не тяни.

— Он не признался. Клянется, что невиновен. Странно, да? Ты удивлен?

Алек сделал вид, что не заметил сарказма. Он пропустил Уинкотта в лифт, вошел следом и хмуро спросил:

— Почему убрали охрану? Все полицейские и сотрудники службы безопасности как сквозь землю провалились.

— Дополнительная охрана, нанятая отелем, освобождена от своих обязанностей. Служба безопасности отеля на месте, но они всегда стараются не афишировать свое присутствие. Мы поймали преступника, и потому нам нет нужды держать здесь полицейских. Должен сказать, все вздохнули спокойнее: для репутации отеля и спокойствия его служащих не слишком хорошо, когда на каждом углу маячит вооруженный человек с мрачным лицом.

— Мне это не нравится, — пробормотал Алек, когда они вышли на нужном этаже.

— Знаю. Ты надеялся, что он сразу сознается, да? Но вот что я тебе скажу: даже если бы он подписал признание, ты все равно продолжал бы сомневаться в том, что он именно тот, кто нам нужен.

— Почему меня не пускают на допрос? Я хотел бы задать этому типу пару вопросов.

— Велено все делать по правилам, а значит, мы не имеем права его и пальцем тронуть.

— А ты решил, что я собираюсь выбить ему зубы?

— Конечно. Как только он откроет рот и произнесет ее имя, ты его по стенке размажешь. Не надо, Алек. Признай, что ты слишком… близко к сердцу принимаешь все, что связано с этим делом.

Алеку не понравилось то, что он услышал от коллеги.

— Зачем я тебе вообще нужен, если я так близко к сердцу все принимаю?

— Я решил, что тебе нужно правильно завершить это дело. Почувствовать, что оно закрыто.

— Что ты несешь?

— Я подумал, что если ты услышишь, как я сообщаю Риган Мэдисон, что расследование увенчалось успехом и преступник пойман, а она может жить как прежде, то тогда ты тоже сможешь… закрыть это дело и двигаться дальше… куда ты там собирался.

— Это было слишком просто.

— Так бывает.

— Улики…

— Да, кто-то мог подбросить их на чердак. Ты ведь это хотел сказать?

— Да.

— Но Моррис подходит, понимаешь? Он похож на описание, составленное Риган. И он достаточно силен, чтобы поднять тело Суини и повесить его.

— Под это описание подойдут сотни людей. Они уже дошли до двери, и Алек постучал.

Риган распахнула дверь, и Бьюкенен забыл, что надо дышать: она была облачена в шорты и короткий топ, открывающий его взору нежный гладкий живот. Девушка выглядела ужасно соблазнительно.

Уинкотт поздоровался и прошел в комнату.

— Я уже все знаю, — заявила Риган.

— Кто рассказал? — рыкнул Алек, который впервые за три недели даже не взглянул в сторону своего любимого дивана.

— Сначала позвонил лейтенант Льюис, а потом Эйден. Алек… почему ты не рад? Даже не улыбаешься.

— Он считает, что все получилось слишком просто, — ответил за коллегу Уинкотт и устроился на стуле.

Бьюкенен остался стоять посреди комнаты. Он сунул руки в карманы и покачивался с носка на пятку.

— Я бы оставил охрану до тех пор, пока мы не получим результаты экспертизы ДНК.

— То есть ты считаешь, что Питер Моррис — это не тот… не убийца?

— Я не уверен.

— Он просто не хочет в это верить, — подал голос Уинкотт.

— Я не понимаю, — нахмурилась Риган, переводя взгляд с одного детектива на другого.

— Что это ты несешь? — рявкнул Алек.

— Я хочу сказать, что твое время вышло. — Джон кивнул в сторону Риган.

Бьюкенен смотрел на него зверем.

Риган, не вполне понимая, что происходит, хлопала глазами. Потом неуверенно спросила:

— Джон, а вы сами как считаете? Моррис и есть убийца?

— Да. Улики доказывают это со всей определенностью.

— Если только эти улики нам не подбросили!

— На молотке найден волос Морриса.

— И что? Берешь расческу и снимаешь с нее волос. А потом прикладываешь его к сгустку крови на улике — и все дела. Подобные улики очень легко подделать. — Бьюкенен принялся мерить комнату широкими шагами.

— У него был мотив. — Уинкотт повернулся к Риган. — Парень задолжал кучу денег нехорошим людям и рассчитывал на грант, чтобы расплатиться с ними. Когда ему отказали в возобновлении выплат, его снесло с катушек от страха и злости. Он признает, что поджидал вас у Лайам-Хауса. Я думаю, он был в отчаянии. Подобрал телефон и папку с бумагами, нашел этот дурацкий список жертв и решил, что если он сделает вам одолжение, то получит свои деньги.

— Он сделал это, чтобы получить грант? Боже мой…

— А еще я побеседовал с мисс Эмили Милан. — Джон ухмыльнулся. — Она признала, что сообщила Моррису о вашей поездке в Лайам-Хаус.

— А она знала, с кем говорит?

— Да, но клянется, что не догадывалась о его намерениях. Она также признала, что без разрешения подключилась к вашему компьютеру и читала всю переписку. Говорит, сделала это, чтобы быть в курсе дел.

— То есть это она распечатала фото Суини и положила его на стол Эйдену… а двум другим братьям отправила его по электронной почте, — добавил Алек.

— И не так уж трудно оказалось разговорить девушку. Всего-то показал ей наручники, а она сразу же захотела сотрудничать с полицией, — хмыкнул Уинкотт.

— А где она сейчас? — спросил Алек.

— Уволили. Охрана проследила, чтобы она покинула отель. Не думаю, что она вернется сюда за рекомендациями.

Риган нервно сцепила руки, прижала кулачки к груди и спросила:

— Скажите, вы по-прежнему думаете, что он убил Хейли Кросс, потому что перепутал ее со мной?

— Да. — Уинкотт кивнул. — Я уверен в этом. Было темно, и шел дождь. Хейли была приблизительно вашего роста, и волосы темные. Он видел ее сзади и потому ошибся. А место вы указали ему сами. Помните ту статью, что Генри повесил на стену?

Риган кивнула, понимая, куда он клонит.

— На церемонии открытия парка вы сказали, что три раза в неделю — по понедельникам, средам и пятницам — вы занимаетесь бегом в Конрад-парке. Моррис прочел статью и отправился туда с намерением дождаться вас. Не думаю, что он хотел убить — это получилось спонтанно. Он надеялся убедить вас возобновить грант. Схватил женщину и вдруг понял, что это не тот человек, от которого он должен получить деньги. И тогда, думаю, он пришел в ярость и… сделал то, что сделал.