Теперь мы снова вернемся к событиям D-дня, чтобы проследить, как командование германского флота во Франции отреагировало на вторжение в Нормандию. Когда наши конвои пересекали пролив, специальные группы подводных лодок, которые по приказу Гитлера находились в портах Бискайского залива, оставались в гавани. Как только противник понял, что началось давно ожидаемое вторжение, подводные лодки немедленно вышли в море, так же, как и 3 эсминца, стоявшие в устье Жиронды. Им было приказано следовать в район высадки. Наши воздушные патрули быстро обнаружили вышедшие корабли. Германские эсминцы попали под сильные воздушные атаки и были загнаны в Брест. Вечером 8 июня, прихватив с собой еще 1 корабль, они попытались снова выйти в море. Рано утром на следующий день западнее Шербура они были перехвачены 10-й флотилией эсминцев. После жаркого боя эсминец ZH-1 был потоплен, а Z-32 выбросился на берег. 2 эсминца ушли обратно в Брест. Однако Z-34 получил тяжелые повреждения и надолго вышел из строя. Таким образом, угроза со стороны германских эсминцев была устранена. Тем временем, воздушные патрули Берегового Командования занялись подводными лодками. С 6 по 10 июня они потопили 6 лодок и повредили еще несколько. Хотя 15 июня германские лодки потопили в Ла Манше 2 британских фрегата, только тогда, через 9 дней после начала вторжения, первые лодки прорвались в район высадки. Они сумели потопить всего 1 LST. Несколько подводных лодок из Норвегии попытались прорваться в Ла Манш другим маршрутом, вокруг северной Шотландии. Но, как и в случае с лодками из бискайских портов, они не смогли избежать пристального внимания патрулей Берегового Командования. До конца июня наши самолеты уничтожили в Северном мор 6 германских подводных лодок. Эти тяжелые потери не могли сразу остановить командование подводного флота противника. Мы знали, что еще несколько лодок перенацелены с океанских коммуникаций в Ла Манш. Адмиралтейство отодвинуло наши корабельные и воздушные патрули далее на восток, и до конца месяца мы уничтожили еще 3 подводные лодки. Но полностью удачным этот период мы не считали. Почти все потопленные лодки не имели шноркеля. Лодки, оснащенные этим приспособлением, находились почти в полной безопасности от радара патрульных самолетов. До сих пор коротковолновый радар служил нам верой и правдой, но сейчас он потерял свою эффективность, что вызвало у нас серьезную тревогу. Когда 29 июня U-984 торпедировала 4 судна из состава конвоя в Ла Манше, она показала, что может произойти, если большое число лодок, оснащенных шноркелем, прорвется на наши коммуникации. К счастью, этот эпизод остался единичным успехом врага, и в целом германские подводные лодки не оказали почти никакого влияния на перевозки через пролив.

Это же самое можно сказать и о вражеских торпедных катерах. Наши патрульные силы потопили несколько германских катеров в ходе ночных стычек. Однако только налеты тяжелых бомбардировщиков КВВС на Гавр и Булонь 14 и 15 июня покончили с этой угрозой. Атаки бомбардировщиков Люфтваффе против судов, скученных в зонах выгрузки, доставляли нам определенные хлопоты, но никогда не ставили под угрозу успех операции. В конце концов, самым опасным противником осталась мина с гидростатическим взрывателем.

В течение июня несколько тяжелых артиллерийских кораблей еще оставались у берегов Франции, чтобы поддерживать огнем действия армии. Особенно эффективным был обстрел районов сосредоточения вражеских войск. Приведем только один пример. 30 июня «Родней» поразил немцев, обстреляв из своих 16" орудий сосредоточение танков в 17 милях от берега в районе участка «Голд». Действия этих кораблей не раз приносили им благодарность наших солдат. Зато германским командирам оставалось лишь проклинать эффективность нашей корабельной артиллерии.

К концу июня положение в районе плацдарма достаточно стабилизировалось, поэтому штаб-квартира командующего морской частью операции была переведена с корабля на берег в Курсель. 30 июня и 3 июля адмиралы Вайэн и Кирк вернулись в Англию, твердо зная, что решили свою задачу «на отлично». Тем временем, американская армия подошла к Шербуру. Было создано специальное соединение из британских и американских кораблей, чтобы нейтрализовать мощные батареи, прикрывающие подходы к этому порту. В действительности этот обстрел стал одной из наименее удачных операций нашего флота. Большинство участвовавших кораблей получили повреждения, ничего не сумев сделать германским батареям. Однако 26 июня после штурма с суши Шербур пал. Британский и американский флот сразу приняли меры для восстановления разрушенного портового хозяйства. Они вытралили сотни мин, которые немцы поставили в гавани. Однако противник хорошо поработал, и разрушения оказались слишком велики. Только в середине июля суда с большой осадкой смогли заходить в порт. После этого порт Шербур и искусственная гавань в Арроманше смогли обеспечивать потребности армий союзников, пока не вырвались с первоначального плацдарма.

На суше в июне наши войска добились больших успехов, что позволило флоту сократить число кораблей, задействованных в операции «Нептун». В начале июля корабли артиллерийской поддержки и большое число десантных судов отправились на Средиземное море, чтобы готовиться к высадке в южной Франции. 5 июля в Нормандию прибыл миллионный солдат союзников. Этот день стал окончанием десантной фазы операции «Нептун». Как сообщил в своем рапорте адмирал Рамсей, высадка была произведена в точном соответствии с планами. Однако в большой степени это было обусловлено умелым и твердым руководством созданного им штаба, а также благодаря программе усиленных тренировок, которую проходили все солдаты и моряки до начала высадки. Возможно, операция «Нептун» будет памятна своими последствиями, а не одержанными в ходе ее победами. Слабость противника на море и в воздухе избавили флоты союзников от тяжелых боев за господство в Ла Манше. Однако именно наш контроль над океаном, по которому в Англию было доставлено множество солдат и техники, а также контроль над проливами, где разыгрались главные события, сделали возможной всю операцию. Как часто бывало в прошлом, разумное и широкое использование морской мощи принесло успех сухопутным силам, посланным атаковать противника на избранном нами театре.

Хотя на конференции в Каире в ноябре 1943 Объединенный Комитет Начальников Штабов принял решение провести высадку в южной Франции (операция «Анвилл») как можно быстрее после высадки в Нормандии, такая стратегия не отвечала желаниям британских представителей. Когда стало ясно, что захват Рима откладывается, и наши армии в Италии надолго застряли на месте, британский Комитет Начальников Штабов начал требовать отмены этой операции. Англичане утверждали, что, сосредоточив все свои силы для ведения операций в Италии, мы не только одержим важную победу на Ломбардской равнине, но и оттянем из Нормандии больше немецких войск, чем в случае высадки десанта в Южной Франции. Споры по этому вопросу затянулись. Однако американцы не сдавались. Так как именно они обеспечивали большую часть сил, было понятно, что решающее слово остается за ними. 1 июля 1944 премьер-министр «в интересах налаживания англо-американского сотрудничества» дал свое согласие. В этом же месяце кодовое название операции было изменено на «Драгун»[31]. Вольно или невольно, Черчилль выразил свое отношение к давлению, которому он подвергался. Вскоре мы вернемся к планированию и проведению этой операции.