— Отнесите его на луг.

Старческий голос Данилы Ворон узнал сразу. Его подняла на руки охрана и положила на лужайку перед домом.

— Снимите медвежью шкуру со стены и положите его на шкуру. Да поставьте воду на костёр!

— Ты хочешь это сделать сам, дед?

— Да, внук. Так надо…

Сознание Ворона вновь стало путаться. Он опять увидел лица в осеннем листопаде, отрывками доносились голоса. Кто и что говорил — разобрать не мог. Ещё временами чувствовал запах костра, но потом к нему стал примешиваться запах незнакомых трав, от которого закружилась голова и отпустила боль в груди.

Он хотел посмотреть — может, в последний раз! — на людей, на уходящее солнце, но с трудом в приоткрытые веки ударило красное пламя костра, и сам он стал наполняться каким-то невиданным теплом. Он проникал в него сквозь спёкшиеся губы и разливался по телу, словно льющийся воск со свечи. И Ворон почувствовал умиротворённость и покой, даже пытался улыбнуться. С ним давно такого не было! Ему почудилось, что он в детстве с отцом на рыбалке спит в шалаше из травы и берёзовых веток, накрытый старым тулупом. А сквозь щели шалаша ему светят крупные звёзды августа, и запах свежих трав перемешался со вчерашней кошениной и заполнил его. И прилетевшая дрёма бесшумной птицей опустилась на шалаш из детства, закрыв мигающие звёзды.

После первой автоматной очереди Винт выкатился из распахнутой двери джипа на обочину, выискивая стрелявшего. Машина, не останавливаясь, с раненым Вороном проскочила дальше, стараясь уйти из зоны обстрела. Первого стрелявшего Винт увидел по тени, выступавшей из-за кедра. Выждал, пока нападавший успокоится и начнёт движение. Он долго не заставил себя ждать и двинулся к повороту дороги, где скрылась машина, но даже не успел добежать до следующего укрытия. Пуля Винта настигла его на бегу, и он ткнулся головой в зелёный мох. Винт привстал, опасаясь, чтобы охрана из подъезжающей второй машины в горячке не прошлась свинцом по нему. Но люди, уже предупреждённые по радиостанции из первой машины, знали своё дело — смыкали кольцо, стараясь никого не выпустить. Стрельбы больше не было, но и стреляющих тоже, кроме одного, которого свалил Винт. Отправив джип с раненым Вороном и тремя охранниками на базу в урочище, стал осматривать место. Довезти друга живым на машине до клиники в городе, понял сразу, не сможет. Рана серьёзная, и одной перевязкой Ворона не спасёшь. Там, в урочище, майор Сажин скорее вызовет вертолёт, там больше надежды на лучший исход.

Убитый, крепкого телосложения человек, был одет в пятнистый комбинезон и такую же маску, скрывающую лицо. Маленький, словно игрушечный, автомат УЗИ лежал под телом убитого. Винт носком ботинка откинул в сторону автомат, наклонившись к убитому, начал снимать с его лица пятнистую трикотажную маску.

— Посмотрим, что же тут за соловей-разбойник? — И вдруг остановился, словно онемел, и стал быстро надевать маску обратно. — Матерь Божья! Ему-то что тут надо было?…

Винт вытер руки о траву и опустился рядом с трупом. Нервно закурил, пуская дым себе в лицо, отпугивая вечернюю мошку. Охрана ещё бегала, прочёсывая лес, и только водитель топтался у машины, посматривая на Винта и на кусты, близко примыкающие к дороге. Винт проверил карманы убитого, но ничего интересного для себя не нашёл. Да и знал, что ничего не найдёт. Человек шёл на убийство — не в поликлинику. Зачем ему документы? Только вот чем ему Ворон-то помешал?…

А был ли он один? Ну, если не один, другие бы не успели уйти. Что-то здесь не так! Подошёл водитель и было сунулся к трупу, чтобы снять маску.

— Отойди! — Винт поднялся. — Интереса для тебя нет…

— А кто это? — Водитель недоуменно посмотрел на своего начальника.

— Дед Пихто! Не твои тут дела! Давайте грузите его в машину — ехать надо.

Всю оставшуюся дорогу Винт не проронил ни слова, пил водку из горлышка и курил. Зная начальника службы безопасности, его крутой нрав, в машине тоже все молчали, лишь исподтишка поглядывали на насупившегося Винта. У всех, кто находился в машине, было чувство вины, что не уберегли, не обезопасили Ворона. Да только кто мог знать, что случится такое? А вот случилось… Винт первый увидел не человека, а метнувшуюся тень на дороге, но определить, за каким он деревом, не успел — тот опередил его. И вот она — расплата, только расплатился не Винт, а Ворон. И, как показалось Винту, им и нужен был именно Ворон, потому как бил «соловей-разбойник» прицельно. Неужели стрелявший тоже из Братства Теней?

Въехали на территорию базы, и у Винта упало сердце. Люди стояли кольцом вокруг костра и человека, лежащего на медвежьей шкуре. Лихорадочно промелькнула мысль: «Нет больше Ворона!» — и ноги предательски задрожали. Он подошёл и заглянул в середину круга.

На шкуре лежал Ворон, раздетый догола, а рядом сидел дед Данила и накладывал на рану распаренную траву. Взглянув на Ворона, Винт понял: жив! И лицо уже не белое с почерневшими губами, а розовое, и поднимается грудь при дыхании.

— Почему вертолёт не вызвали? — спросил у стоящего рядом майора Сажина. — Я его отправил специально сюда, потому как сам бы до города не довёз, а вы… Понятно! Если было что-то в прошлом у человека, для вас он никто…

— Да брось ты, Винт, свои упрёки! И на «вертушке» бы не успели. Его сюда привезли — уже пульс не прощупывался… Спасибо вон Даниле, вроде ожил твой друг. — Задумался на мгновение. — Только чудно! После такой раны и в больнице делать нечего…

— Да разве мне спасибо? — поднял голову Данила. — Старым людям нужно сказать… От них ещё зелье это храню. Думал, испортилось за пятьдесят лет, а вроде ничего. Да случаю: две пули и навылет!.. Посвежел князь!

— Откуда тебе известна тайна волхования? — Вековой посмотрел на Данилу. — Кто научил?

— А кто этому научит? — вопросом на вопрос ответил Данила. — В книгах про то не пишут. Само пришло…

— Надо было отдать траву и жидкость на экспертизу — они имеют огромную силу, а ты пятьдесят лет держал всё в тайне. Этим никто не воспользовался! Почему? Это был бы прорыв в медицине!

— А как же князь?… Хранил я для него… С его смертью закончился бы род, а это невозможно… Ты сам хранишь богатство Добродеи! А что не передал?

Вековой молчал задумчиво. А действительно: почему не отдал дар старушки тем, кто этим занимается? Ответа не находил. И даже в мыслях не было унести в какой-нибудь институт и проверить, что же там за жидкость.

— Так я тебе скажу, учёный. Позволения на это тебе не было. Только с позволения старых людей ты сможешь отдать или применить сие богатство. Ты многого не знаешь и только постигать начнёшь, как с этим жить… Ты тоже посвящённый.

— Ты хочешь сказать, я буду знать, что с этим делать? — Учёный вопросительно взглянул на Данилу. — Но я привёз тот дар с собой. Вот только не знаю, для чего… По письменам напиток тот — дорога на зарю. Вот только кто по ней пойдёт?

— А раз привёз, узнаешь! Всему черёд и время. В тебе силён твой обережный круг, который сам и создал ты из знаний, почерпнутых в научных книгах. Он видим для тебя, но за него ты заглянуть не смеешь. В тебе есть интерес к наукам, но чтобы добиться результата, надо шагнуть за горизонт, а ты же бегаешь по кругу. Ты много знаешь сказаний и былин, но ум же твой не допускает, что в них есть правда, — пусть не во всём, но есть. Тебе достались письмена, но ценность для тебя в их древности, а смысл удивил и ввёл тебя в сомнения. Ты превратил его в легенду, в сказку и лишь во глубине души подспудно веришь.