проблем. Потом вспомнил имя на своих ботинках и понял, что ничего представлять не надо: именно это сейчас и происходит.

Он увидел, что кресло-каталку уже увезли, а на столике возле кровати стоит стакан с водой. Дональд бросил на постель папки, которые ему дал Эрен, сел рядом и взял странный пластиковый мешок.

На нем крупными буквами было выведено одно слово: «Смена». Прозрачный пластик оказался сильно помят, а несколько предметов внутри сбилось в непонятный комок. Дональд сдвинул застежку и открыл мешок. Когда он его перевернул, оттуда, звякнув, вывалилось два металлических армейских медальона, за которыми испуганной змейкой потянулась металлическая цепочка. Осмотрев медальоны, Дональд понял, что они принадлежали Турману. Поцарапанные и тонкие, без резиновой окантовки, которую он видел на медальонах сестры, они смотрелись как антикварные безделушки. Пожалуй, как раз такими они и были.

Следующим стал небольшой карманный нож с рукояткой, отделанной материалом, выглядящим как слоновая кость, но, скорее всего, имитацией. Дональд открыл лезвие и проверил остроту. Обе кромки были одинаково тупыми. Кончик оказался отломан, – наверное, им что-то пытались вскрыть. Нож производил впечатление вещицы, оставленной на память и уже непригодной для использования.

Оставался последний предмет из мешка – монета в четверть доллара. От формы и веса этого когда-то такого обычного предмета у него даже перехватило дыхание. Дональд подумал о целой исчезнувшей цивилизации. Казалось, такое невозможно просто взять и стереть, но потом он вспомнил монеты римлян и майя, оказавшиеся в музеях. Он вертел монету и размышлял, что единственное необычное сейчас то, что он сидит и держит вещицу из мира, обратившегося в прах, – и что именно он дивится этой утрате. Обычно людям полагается умирать, а культуре жить дальше. Теперь же все получилось наоборот.

Что-то в монете привлекло его внимание. Обе ее стороны были одинаковыми: «орел». Усмехнувшись, он присмотрелся внимательнее, гадая, не может ли эта монета быть шуткой или сувениром, но по весу и ощущениям она воспринималась как настоящая. На одной из сторон виднелась еле заметная дуга в том месте, где штамп не сделал полагающийся оттиск. Ошибка? Или эту монету подарил Турману приятель из казначейства?

Он положил все предметы на столик и вспомнил записку Анны отцу. Теперь его удивило, что он не обнаружил в мешке упомянутого в записке медальона. Записка была помечена как срочная, и в ней упоминался медальон с датой. Дональд сложил мешок и сунул его под стакан с водой. За дверью слышались торопливые шаги. В укрытии царила паника. Наверное, если бы здесь был настоящий Турман, он бы тоже носился по коридорам, выкрикивая приказы, отключая укрытия и повелевая лишать кого-то жизни.

Дональд кашлянул в согнутую руку – в горле царапало. Кто-то поставил его на место Турмана. Возможно, Эрскин или Виктор – уже из могилы. Или какой-то хакер с более гнусными замыслами. Но никакой зацепки для ответа у Дональда не имелось.

Взяв папки, он подумал о панике, вызванной человеком, скрывшимся из виду. Подумал о насилии, зреющем в глубинах другого укрытия. И о том, что это не его тайны. Ему же хотелось знать, зачем его разбудили и почему он вообще жив. Что реально находится за стенами укрытий? Что было запланировано для мира после окончания всего этого? Настанет ли день, когда людей из подземелий выпустят на свободу?

У него никак не получалось представить, как завершится последняя смена. Дональда глодало подозрение, что финал не будет простым. Каждый покров, который ему удавалось сорвать, содержал свою порцию лжи, и вряд ли он уже добрался до последнего. Не исключено, что кто-то поставил его на место Турмана, чтобы он продолжал копать.

Дональд вспомнил слова Эрскина о том, что руководить должны люди вроде него. Или это Виктор сказал такое Эрскину? Он не мог вспомнить. Зато он знал, похлопав по карману с именной табличкой – табличкой, которая откроет двери, прежде для него запертые, – что теперь он вполне реальный начальник. Имелись вопросы, ответы на которые он хочет узнать. И теперь его должность позволяет эти вопросы задать.

Дональд снова кашлянул в согнутую руку – царапание в горле никак не смягчалось. Открыв папку, он потянулся к стакану. Сделав несколько глотков, он начал читать, так и не заметив пятнышка крови на сгибе руки.

69

2312 год

Неделя первая

УКРЫТИЕ 17

Джимми не хотелось шевелиться. Он не мог шевелиться. Он так и лежал, свернувшись на стальной решетке, под вспышками алых ламп над головой.

Люди за дверью орали на него и друг на друга. Джимми спал урывками, часто просыпаясь. Иногда глухо хлопали выстрелы, что-то со звоном било в дверь. Жужжал пульт с клавиатурой. Вводили только одну цифру, а он уже жужжал. Весь мир разгневался на него.

Джимми снилась кровь. Она просачивалась под дверь и наполняла комнату. Затем поднималась, приобретая облик отца и матери, которые его сердито за что-то отчитывали. Но Джимми их не слышал.

Крики за дверью то вспыхивали, то прекращались. Эти люди сражались между собой. Дрались за то, чтобы попасть внутрь, где безопасно. Но Джимми не чувствовал себя в безопасности. Он был голоден и одинок. И ему требовалось отлить.

Никогда еще он не вставал с таким трудом. Щека Джимми прилипла к решетке. Он вытер с нее присохшую слюну и ощутил, что на щеке отпечатался рисунок решетки. Его руки и ноги онемели. Ресницы слиплись от засохших слез. Он проковылял к дальнему углу комнаты, теребя застежки комбинезона и стараясь расстегнуть их быстрее, пока не обмочился.

Струя ударила по решетке и облила пучки кабелей в разноцветных оболочках. В его животе забурчало, потом свело, но Джимми не хотел есть. Ему хотелось умереть. Он с ненавистью взглянул на мигающие лампы, чей ритм въелся в его мозг. Желудок разгневался на него. Все вокруг гневалось на него.

Вернувшись к двери, он подождал, не окликнет ли его кто-нибудь. Подошел к панели и нажал на единицу. Дверь немедленно зажужжала. Она тоже гневалась.

Джимми хотелось снова лечь на решетку и свернуться калачиком, но желудок требовал поискать еду. Внизу. Там, внизу, есть кровати и еда. Джимми побрел между рядами черных машин. Его пошатывало, и он касался их теплых корпусов, удерживая равновесие, слышал, как они гудят и пощелкивают, как будто все в порядке. Красные лампы все мигали и мигали. Джимми брел между машинами, пока не отыскал дыру в полу.

Поставив ногу на скобу лестницы, он услышал прерывистое негромкое жужжание. Оно совпадало по длительности с пульсацией ламп. Джимми