эта довольная ухмылка! Макс — знаю, что подслушиваешь! — я тебе сколько раз объяснял, чем акт саботажа во время проведения операции карается?

— Никаких, — четко и без колебаний ответил он.

Вот то-то же. Пора к установлению связи переходить, пока он в себя не пришел.

— Все на выход! — скомандовал я. — Часовая разминка.

— В контракте не было упоминаний ни о каких разминках! — опять зафонтанировал аксакал — стоило только взгляд от него отвести.

— В контракте были прописаны пункты об отсутствии физической подготовки? — обратился я к Максу.

— Никаких, — повторил он с еще большей готовностью.

— А все потому, — повернулся я к аксакалу, наставив на него указательный палец, — что поддержание здорового духа в здоровом теле само собой разумеется. Или будем по полдня на рейды с докладами в штаб-квартиру убивать?

— Ваши инструкторы были вполне довольны моей подготовкой, — заносчиво вскинул подбородок аксакал.

— А также докладывали мне, — продолжил я, прищуриваясь, — о Вашей склонности к несогласованных действиям. Здесь, — ткнул я пальцем в пол, — от Вас ожидается командная работа. Для первого раза разрешаю понаблюдать за отработкой координации действий. Пошли разомнемся, — повернулся я к Максу и выходу.

По дороге наружу я вызвал Анатолия — на ежедневной разминке привилегий у него не будет, они у него на отдельной казарме закончились. В ответ мне в физиономию двинуло таким яростным «Нет!», что я передумал. Будут у него привилегии на разминке — двойной спарринг-партнер. После того, как мы с Максом мысленную координацию отработаем.

Как только мы с ним наружу выбрались, я шагнул в нему, чтобы сигнал для вызова обсудить. Он отскочил, как от выпада. Я двинулся за ним — не орать же о подпольной линии связи. Он снова уклонился и принялся кружить вокруг меня, железно держа дистанцию.

— Хорош скакать! — бросил я негромко, но уже закипая.

— Так мы же координацию действий отрабатываем, — насмешливо отпарировал он. — Или уже захват?

— Захват-захват, — нетерпеливо ответил я. — Иди сюда — разговор есть.

Стоять! Кто сказал, захват на мне отрабатывать? Кто сказал — с подсечкой? Кто сказал — мордой в землю и руку заламывать?

— Ну говори, — раздалось у меня над ухом.

— Связь … нужна … наша личная, — выплюнул я вместе с набившейся в рот травой.

— Гений не оставлял мне таких распоряжений, — сменился тон Макса с язвительного на настороженный. — Откуда ты про перемычки знаешь?

— Да от него же и знаю! — неосторожно скрипнул я зубами, захрустев песком на них. — Как, по-твоему, он узнал, что мы аксакала взяли?

— Он с тобой в прямом контакте? — Давление мне на спину существенно ослабло.

— И со мной, и с Анатолием, и с Татьяной, — начал я осторожно выводить руку из-за спины. — С Анатолием вообще с самого начала …

— Кабинет Марины, — не дал мне договорить он.

Ответить я не успел — перед глазами возник стол Марины в ее земном офисе. Картинка была кристально четкой и со всеми мельчайшими подробностями. И с хозяйкой кабинета за столом. Откинувшейся в кресле, чуть склонившей голову к плечу и прищурившейся с явным интересом.

Не понял — с таким выражением она обычно мои предложения по ее участию в операции выслушивала. С какого перепуга она Максу щурится?

В коротких, емких выражениях я объяснил ему, что у меня появились рычаги воздействия на аксакала, и что, если мы не хотим потерять их, то прямо сейчас убедительно демонстрируем ему, что последнее слово в любой ситуации принадлежит исключительно мне.

Продемонстрировали. Макс даже не крякнул, когда я вывернулся, опрокинув его на спину — я его совсем чуть-чуть придушил.

А потом мы по-настоящему размялись.

Давно я уже такого удовольствия не получал.

С орлами я обычно не тренировался — мне со стороны за ними следить нужно было, чтобы проколы фиксировать и пути их устранения показывать.

С Анатолием неинтересно было — за все время нашего знакомства ему только раз одолеть меня удалось, и то — мои же орлы его натаскали.

А вот единственная схватка с темным мыслителем меня чуть было уверенности в себе не лишила — пока я не вспомнил о его манере в мыслях без спроса копаться.

С Максом же — это было самое оно. Блок я сразу поставил, а по мастерству он почти на моем уровне оказался. Я еще хмыкнул про себя — где это он так насобачился? Вроде, точно так же, как и остальные мои психи, на земле все время торчал …

— Что у вас там происходит? — взвизгнуло у меня в голове, только-только мы с Максом как следует разогрелись. — Что вы здесь уже не поделили?

— На выход! — рявкнул я особо привилегированному. — Оба. Три минуты даю.

Появились они с Татьяной через добрых десять. Я в голове пометку сделал — освежить ему чувство времени ежедневной стометровкой. По пересеченной местности. А то разболтался, понимаешь, на земле с часами.

Загнав их всех в рабочую зону, я указал каждому его место, прошел к своему, но садиться не стал.

— С завтрашнего дня перед работой час тренировки, — объявил я, обведя глазами свою ударную группу, и добавил, заметив позеленевшее лицо Татьяны: — Для всех, кому предписано докладывать в штаб-квартиру. Им же немедленно приступить к прокладыванию маршрутов. Напоминаю о скрытности перемещения — но даю максимум четыре часа. По возвращении обсудим график докладов. Вы, — обратился я к Татьяне, — остаетесь за старшую — и оборудование изучить.

— Отойдите на сотню шагов, — добавил я мысленно, вызвав одновременно Макса и Анатолия — контраст между образом Марины в своем кабинете и на больничной койке неприятно царапнул, — инвертируйтесь и назад. Встречаемся с тыльной стороны здания.

Все, кроме Татьяны, вышли — в многообещающем молчании. Я задержался у ее стола.

— Не вздумай звонить Марине, — быстро обратился я к ней мысленно. — Во-первых, здесь сто процентов прослушка стоит, а во-вторых — она согласилась не участвовать.

— Что? — выдохнула она в ответ.

— То, что слышишь, — подтвердил я. — Дернешь ее — привлечешь к ней внимание. А если она не удержится и вылезет — прикрыть ее некому. Про Тошу ты слышала.

Выйдя из расположения, я увидел Макса, сворачивающего за угол дома. Анатолий с аксакалом двигались в противоположном направлении, но в разные стороны. Я быстро двинул за последним. Он нервно оглянулся и прибавил шагу. Я тоже. Обернувшись еще пару раз, он задал стрекача. Я дал ему увеличить дистанцию, инвертировался и рванул назад.

Надо говорить, кто явился на место встречи последним? Надо говорить, кто кипятком расплевался, услышав об узле связи в моих руках?

— Я требую общую линию! Я требую открытость и прозрачность