— Я знаю, что вы от меня хотите. А вы понимаете, что я нарушу закон ордена магов, если скажу вам?

— Понимаем, — кивнул Дьярмуд. — Но мы должны знать, ЧТО он делает, Лорин. И КАК. Закон Ордена магов не должен служить силам Тьмы!

Мэтт с равнодушным видом отвернулся и снова уставился в море. А Лорин продолжал стоять к ним лицом.

— Метран на Кадер Седате использует Котел для того, чтобы оживлять только что умерших цвергов, — сказал он наконец.

— Но что убивает их? — спросил Артур.

— Он же, — обронил Лорин Серебряный Плащ.

Они ждали разъяснений. Мэтт по-прежнему не сводил взгляда с морских волн, но Пол заметил, как сжали поручень его руки.

— Знаете ли вы, что в Книге Нильсома… — начал Лорин.

— Да будет проклято его имя! — прошипел Мэтт Сорин.

— … описан чудовищный способ, с помощью которого маг может обрести силу, большую, чем содержится в его Источнике?

Все молчали. Пол почувствовал дуновение ветра, когда солнце скрылось за облачком.

— Метран использует Денбарру как промежуточное звено, — сказал Лорин, стараясь сдерживаться. — Как некое устройство для передачи ему энергии — от умирающих цвергов.

— Но почему они умирают? — спросил Пол.

— Потому что он выкачивает из них энергию и полностью лишает их жизненных сил.

— А мертвых цвергов он оживляет с помощью Котла? — спросил Дьярмуд. — Снова и снова? Так вот откуда у него взялись силы, чтобы столько времени насылать на нас зиму! В этом-то и заключается его невероятное могущество, верно?

— Да, ты прав, — просто ответил Лорин. Воцарилось молчание. «Придуин» легко бежала на запад, рассекая носом спокойную морскую гладь.

— Но ему ведь, наверное, нужны для этого помощники? — спросил Артур.

— Да, ему приходится держать помощников, — сказал Лорин. — Ибо те, что питали его энергией, все равно даже двигаться не способны.

— А этот Денбарра, — спросил Пол, — он что, настолько предан Злу? Зачем он делает это? Зачем служит Метрану?

Мэтт резко повернулся к ним.

— Потому что Источник никогда не предает своего мага! — И все услышали горечь в его голосе. Лорин положил руку ему на плечо.

— Успокойся, — сказал он. — Мне кажется, что сейчас силы у Денбарры уже не те. И мы сами увидим это — если доберемся туда.

«Если доберемся туда». Дьярмуд, погруженный в глубокую задумчивость, не сказал больше ни слова, а потом повернулся и пошел прочь, на минуту задержавшись возле стоявшего у руля Колла и что-то ему сказав.

А еще через несколько минут Артур с Каваллом тоже заняли свое прежнее место на корме.

— А Метран может снова наслать на нас зиму? — спросил Пол Лорина.

— Я думаю, да. Он может сделать почти все, что захочет, обладая столь неистощимым запасом энергии.

И они по разные стороны от Мэтта тоже оперлись о перила и стали смотреть в морскую даль.

— Я отнес цветы на могилу Эйдин, — сказал через некоторое время гном, как бы ни к кому не обращаясь. — Вместе с Дженнифер.

Лорин посмотрел на него.

— Вряд ли у Денбарры есть тот же выбор, что был у Эйдин, — сказал он, помолчав.

— Но в самом начале такой выбор у него был! — сердито проворчал гном.

— А если бы я был на месте Метрана, как поступил бы ты сам?

— Вырвал бы у тебя из груди сердце! — совсем рассердился Мэтт Сорин.

Лорин посмотрел на гнома с улыбкой:

— Так-таки и вырвал бы?

Мэтт повернулся, довольно долго смотрел магу прямо в глаза, потом на губах у него ловилась знакомая кривоватая улыбка, и он медленно покачал головой. И тут же снова отвернулся к морю. А у Пола сразу стало легче на душе. Нет, это было даже не облегчение, а скорее, нечто родственное согласию и смирению. Он не совсем понимал, почему в покорности гнома ощущается такая сила, но он ее чувствовал и знал, что эта сила очень нужна Лорину, а скоро будет нужна еще больше.

Пол плохо спал с тех пор, как умер Кевин, так что сам вызвался подежурить в этот предрассветный час, когда стоять на вахте тяжелее всего. Это было самое подходящее время для того, чтобы о многом подумать и многое вспомнить. Единственными звуками вокруг были поскрипывание корабля и плеск волн. Над головой три паруса «Придуин» были полны попутного ветра, и судно быстро шло заданным курсом. На палубе, кроме Пола, было еще четверо часовых; у руля стоял рыжеволосый Аверрен.

В этой предрассветной тиши можно было полностью принадлежать самому себе; Полу она казалась почти мирной. Он с головой ушел в воспоминания. Смерть Кевина стала для него безысходным горем, однако она навсегда останется для него также и чудом, достойным удивления и восхищения, даже славы. Так много людей погибли во время войн! Даже уже и на этой войне. Но никто из погибших не сумел нанести силам Тьмы столь же сокрушительный удар, как Кевин, ушедший в страну вечной Ночи. «И никто никогда не сможет!» — думал Пол. «Лиадон умер!» — стенали жрицы в Парас Дервале, а холмы за одну ночь покрылись зеленой травой! И даже сейчас, сквозь паутину горя, что опутывала его сердце, Пол, думая о Кевину, чувствовал, что в душе его начинает пробуждаться Свет. И пусть Ракот Могрим трепещет от страха! Пусть все во Фьонаваре — даже эта холодная Джаэль! — признают, что Кевин совершил величайший подвиг, отдав Богине свою драгоценную — драгоценную! — душу!

И все же надо быть справедливым: Джаэль дважды вслух признала, сколь велик был подвиг Кевина. Пол покачал головой. Ох уж эта Верховная жрица со своими изумрудными глазами! Лучше о ней и не думать. Однако справиться с такими мыслями ему было сейчас не под силу. И он подумал о Рэчел и вспомнил ее музыку. А потом — музыку Кевина, ту песню, которую он пел тогда ночью, в таверне. Рэчел и Кевин теперь навсегда будут в его душе слиты с музыкой воедино. Но даже думать об этом было очень трудно и больно…

— Я не помешал?

Пол оглянулся и, чуть помедлив, покачал головой.

— Ночные раздумья, — пояснил он.

— Я не мог уснуть, — прошептал Колл и, подойдя ближе, тоже облокотился о перила. — Сперва подумал, что смогу у руля пригодиться, но ночь сегодня на удивление тихая. Да и Аверрен свое дело знает.

Пол снова улыбнулся. Прислушался к поскрипыванию корабля и шуршанию волн и сказал:

— Это такой странный час… Мне он, пожалуй, даже нравится. Я ведь раньше никогда в море не был.

— А я вырос на корабле. Ходил на разных морских судах, — тихо ответил Колл. — И сейчас у меня такое ощущение, будто я домой вернулся.

— Так почему же ты покинул море?

— Дьяр меня попросил, — просто ответил великан. Пол подождал, пока он заговорит снова, и Колл действительно продолжал: — Моя мать работала в таверне в Тарлинделе. Я ведь никогда не знал, кто мой настоящий отец. Иногда казалось, меня воспитывают все моряки сразу! Они учили меня всему тому, что знали сами. Первое, что я помню, это как меня приподнимают к рулевому колесу, поскольку я еще слишком мал и не могу до него дотянуться, и объясняют, для чего оно существует.