совершенно детский полк; он проявил силу воли, старание, и блестящую храбрость на войне, и дамы оценили это в достаточной для его возраста мере. К нему благоволил монсеньор герцог Бургундский, бывший ему почти ровесником, и весь бургундский двор, где он был очень хорошо принят. Этот принц, страстно влюбленный в свою супругу — как и весь его двор! — не был сложен так же хорошо как Нанжи, но принцесса так разумно отвечала на все его сомнения, что принц умер, ни разу не заподозрив, что она обращала свои взоры на кого-либо еще. Нанжи не оставался равнодушным, но он боялся влюбиться…»

Этот небольшой шедевр едкой злости характеризует человека лучше, чем что-либо другое. Сен-Симон посвящает многие страницы этой фигуре, его любовным увлечениям, тому, что он называет его пошлостями, во всяком случае, мы не можем до конца следовать за его рассказом.

После него Нанжи становится собственностью маркиза де Ла Герша, личности гораздо менее эффектной, но благодаря ему в 1749 году здесь был учрежден маркизат.

Объединяющий три древние башни с левым крылом, возведенным в XVI веке, дворец Нанжи, видевший прекрасное лицо юной де Ламбаль, и поныне встречает румяные лица невест: он стал городской мэрией.

ОТБРИВ. Молоденькая окситанка

Сон недолговечен…

Эдуард Эстопье

В один прекрасный летний день 1820 года две девушки, наклонившись над письменным столиком, были заняты сочинением какого-то письма, которое, казалось, не вполне получалось. Увлеченные, они даже не смотрели на пейзаж, открывавшийся из окна: ласкающая глаз долина Торе и соседние с городом Кастр небольшие деревни.

Кузины ровесницы, им семнадцать. Та, что выше — Леонтина де Вильнев, чей отец, граф де Вильнев — хозяин этого милого замка «Высокий берег», построенного из светлых камней и сохранившего от средних веков лишь скромную башню. Другая, Коралин де Ге, ее ближайшая подруга. Обе девушки выросли вместе, поскольку замок Ге находится совсем близко от «Высокого берега». Они так и выросли вместе, и теперь одинаково мыслят, совпадают не только их вкусы, но и мечты.

Девушки страстно увлекаются чтением и литературой. Эта страсть объединяет их с Парижем — центром литераторов; но это только мечты, ведь они даже не знают, увидят ли они его когда — нибудь. Властитель их дум — тот, кого вся Франция вслед за несколькими знатными дамами зовет Волшебником: виконт Рене де Шатобриан, гений которого заставляет плакать от волнения Леонтину и Коралин.

Итак, в тот день Леонтина и Коралин старательно пишут письмо; после стольких сомнений они наконец решаются предпринять очень важный шаг в их жизни; обратиться с письмом к этому великому человеку в надежде (хотя и очень слабой) получить в ответ несколько слов, написанных такой высокочтимой рукой… О, их письмо так трогательно:

«Господин виконт, мы не имеем чести быть Вам представленными, но знаем Вас по красоте Ваших произведений и Вашей преданности королю. Нам прекрасно известны доказательства Вашей преданности королю, и мы счастливы, что Вы есть. Поэтому нам было бы очень приятно, если бы Вы когда-нибудь оказали честь нашим замкам своим присутствием. Мы не сможем показать Вам розарии Терихона или пальмы Гаде, но Вы здесь увидите старинные дубы, пережившие многих наших предков».

Надо сразу сказать, что письмо не будет отправлено. Когда оставалось уже только подписаться, Коралин испугалась. Она более робкая, чем Леонтина и боится, что непостижимый кумир примет их за двух рехнувшихся дур. Тогда Леонтина убрала письмо, стараясь больше не думать о нем. Через несколько лет Коралин вышла замуж, из-за чего подруги стали видеться реже. И вот однажды ноябрьским вечером 1827 года Леонтина, сидя в полном одиночестве за своим столом, с бьющимся сердцем, предприняла еще одну попытку осуществить давнюю мечту.

«Честно говоря, я не знаю, Месье, почему я пишу Вам. Очень многие и до меня досаждали своими анонимными посланиями знаменитым людям. Наверное, у меня было много предшественниц, но никто еще не говорил Вам:» Именно Вы зародили в моей душе восхищение. Я была обыкновенной девушкой, воспитанной в глубинке, до тех пор, пока однажды Ваши произведения не открыли для меня источник радости…«

Письмо подписано престо Адель. Так же как и семь лет назад Леонтине не хватило смелости полностью исполнить свой замысел: она скрывается под чужим именем и дает совсем другой адрес. Но, о чудо! Через несколько дней приходит ответ и какой ответ!

» Мадемуазель, если мы в один прекрасный день встретимся с Вами, я, вероятно, увижу красивую молоденькую окситаночку, прелестную и искреннюю. А Вы увидите старика с седой головой и сердцем рыцаря…«

Можно предположить радость Леонтины, которая спешит снова взяться за перо. И постепенно непрерывная переписка устанавливается между Волшебником и» очаровательной окситанкой «. К сожалению, сохранилось немного писем девушки. Послания же Шатобриана, наоборот, сберегла юная поклонница, и по ним мы имеем возможность проследить за развитием этой идиллии.

Не отдавая себе отчета, Леонтина любит писателя, и он в свою очередь через переписку тоже проникается любовью к этой молоденькой незнакомке, душа которой так полно раскрывается перед ним:» Я согласен, что для Вас я лишь волшебник, — пишет он ей несколько месяцев спустя, — если Вы говорите правду, и сам я не напрасно считаю Вас откровенной со мной. Давайте никак не будем называть наши отношения, как Вы того желаете. К Вашей молодости и прелести я могу прибавить лишь жизнь на исходе и неумолимость времени, то, что уже нельзя изменить…«

» Вы говорите, что вовсе не любите меня, но Вы же любите. Я бы мог раскрыть полное значение этого слова. Как же иначе мне выразить то, что я чувствую к женщине, которую я не знаю? Признательность за вашу доброту, нежность, взаимную дружбу; наконец, необъяснимое влечение, всегда появляющееся в отношениях с женщиной. Вот совершенно откровенно то, что я испытываю к Леонтине…«

Конечно же, псевдоним» Адель» исчез уже в следующем письме. Почему же тогда она сначала скрывалась? По мере развития переписки тон Волшебника становится нежнее и задушевнее: «Вы говорите мне: я хочу счастья или горя с Вами или из-за Вас. Но Вы ошибаетесь, мое милое дитя. Я принесу Вам только несчастье. Я не говорю, что я роковой человек, которого Вы могли бы полюбить; я говорю о том, что принесет Вам это чувство. Все, кто всей душой привязывался ко мне, страдали потом…» Несмотря на свои слова, как же ему хочется, чтобы она не отвернулась! Он так боится, как бы она не устала от этой прелестной игры, возвращающей его