мире, Монтедземоло ушел из «Скудерии»: в обширной империи Аньелли было что улучшать и перестраивать. Успехи, которых Монтедземоло добился на поприще менеджера, снискали ему доверие и расположение со стороны руководства концерна Fiat; уйдя из «Скудерии», он стал стремительно подниматься вверх по служебной лестнице. Поговаривали даже, что руководство Fiat видит в нем преемника Аньелли. Интересно, что большинству служащих «Скудерии» на успехи ее бывшего менеджера было наплевать: мир за пределами Маранелло для них, можно сказать, просто не существовал.

В 1974 году умер Пеппино Верделли — человек, который опекал Энцо Феррари на протяжении полувека и был готов предстать перед ним по первому его зову в любое время дня и ночи. У него был только один свободный день в году — воскресенье на Пасху, — который ого супруга в прямом смысле вымолила у Инженьере. Бывший полицейский Дино Тальязуччи, который пришел ему на смену, был не менее надежным и преданным человеком, но он мало что знал о жизни Феррари — в отличие от Пеппино, который мог бы поведать миру много интересного о своем боссе, чего, к большому сожалению его многочисленных биографов, так никогда и не сделал.

Монтедземоло — вот кто в силу своих способностей и умения руководить людьми мог бы стать истинным продолжателем дела Феррари. Пьеро, младший сын Инженьере, возложенных на него надежд не оправдал. Так, во всяком случае, считал Феррари, который вольно или невольно постоянно сравнивал его с покойным Дино. Хотя Пьеро с молодости работал на фабрике и посещал все заседания руководства компании, Энцо ответственной работы ему не поручал, а когда Пьеро пытался высказать свое мнение по тому или иному вопросу, одергивал его резкими словами вроде: «Я бы на твоем месте помолчал» — после чего обращался за советом к главному инженеру Форгьери. Он ставил мнение Форгьери много выше мнения своего сына, чего последний не мог не заметить. Кроме того, не проходило и дня, чтобы Феррари в той или иной форме не давал ему понять, что Дино во всех отношениях был лучше и выше его. Со временем Пьеро окончательно ушел в себя и на ответственных совещаниях боялся вставить хотя бы слово. Лина, мать Пьеро, не могла прийти сыну на помощь: в силу многолетней привычки она старалась держаться в тени и в отличие от супруги Инженьере Лауры в делах никакого участия не принимала. С Феррари она никогда не спорила, дурного о других людях не говорила и ни на кого особенно не обижалась. Пьеро, унаследовавший ее мягкий характер, поступал в полном соответствии с этой поведенческой моделью.

К следующему сезону Форгьери подготовил еще более совершенную машину — Ferrari 312 Т2, на которой Лауда выиграл гонки в Бразилии и Южной Африке и пришел вторым после Регаццони в Лонг-Бич. В Южной Америке машины «Скудерии Феррари» впервые участвовали в гонках с намалеванной на бортах эмблемой концерна Fiat. Это было сделано по настоянию местных агентов концерна. Многие стали тогда поговаривать, что «Скудерия Феррари» в будущем может изменить свое название на «Скудерия Фиата» или что-нибудь в этом роде. Впрочем, в скором времени у так называемых «знатоков первой из формул» появились другие, куда более волнующие темы для сплетен и домыслов. Лауда, управляя миниатюрным трактором на заднем дворе дома, который он купил себе неподалеку от Зальцбурга, перевернулся, сгребая в кучу землю, и сломал себе два ребра. Ни итальянская публика, ни «Скудерия Феррари», ни итальянская пресса особых сожалений по этому поводу не выразили. Было просто объявлено, что по состоянию здоровья следующую гонку Лауда пропустит. Кое-кто даже решил, что этот инцидент был специально выдуман для того, чтобы скрыть конфликт между Феррари и его первым гонщиком. Спортивные журналисты в этой связи припомнили аварию, в которую попал Сертис на Lola, задаваясь между строк бессмысленным в общем вопросом, имеет ли право гонщик знаменитой команды рисковать собой, управляя транспортным средством иной фирмы — пусть даже это маленький садовый трактор.

Монтедземоло, который мог бы договориться с прессой, Стариком и гонщиком и, что называется, спустить все на тормозах, уже не было. На его место пришли совсем другие люди — Гвидо Розани и Даниэле Аудетто, которые для роли миротворцев никак не подходили. Аудетто, еще один протеже Аньелли и бывший менеджер команды Lancia Rally, прошел сходный с Монтедземоло жизненный путь, но наладить добрые взаимоотношения с Лаудой, руководством и сотрудниками «Скудерии» не сумел. В Маранелло его называли «сломанный будильник» по причине того, что он имел обыкновение звонить Старику в самое неподходящее время. Желая побыстрее утвердиться в новой должности, Аудетто прибег к порочной тактике Эудженио Драгони, который пытался упрочить свой авторитет с помощью интриг. Чтобы закованный в гипс Лауда не слишком рассиживался дома, Аудетто распустил слух, что на следующих гонках его заменит Маурицио Фламмини — многообещающий молодой гонщик из итальянской Формулы-2. Когда эти слухи дошли до Лауды, он в беседе с репортером Gazzetta dello Sport не слишком лестно отозвался о «режиме Феррари». Впрочем, этим выпадом все и ограничилось. После курса интенсивной терапии Лауда нашел в себе силы сесть в машину и занять в квалификационных заездах на испанском автодроме Харама второе место после Джеймса Ханта, ездившего на McLaren. В гонке он тоже был вторым, отстав от англичанина на полминуты. Слухи о его замене имели хождение еще некоторое время, но победы, которые Лауда одержал в Бельгии и Монако, окончательно заставили сплетников заткнуться. Теперь ни у кого не было сомнения, что второе чемпионское звание почти что у него в кармане. Тем более его главный соперник Хант на Гран При Великобритании был дисквалифицирован, в результате чего победа опять-таки досталась Лауде.

К тому времени как Лауда приехал в Нюрбургринг на десятый из шестнадцати этапов сезона, у него на счету было шестьдесят одно очко. Для сравнения, его главные конкуренты Хант и Патрик Дэпайе имели только по двадцать шесть очков каждый. Во время обеда в ресторане «Каваллино», на котором Феррари и Лауда должны были подписать договор на следующий сезон, вспыхнул скандал. Пьеро, как всегда выступавший в роли переводчика, отказался переводить слова Лауды, когда тот, глядя Старику прямо в глаза, выпалил, что без него, Лауды, «Скудерия» никогда бы не выиграла чемпионата. Старик догадался о смысле реплики по выражению лица гонщика, и между ними началась ссора: обе стороны стали угрожать друг другу немедленным разрывом отношений. Можно не сомневаться, что и Лауда, и Старик получили от этой перебранки немалое удовольствие. Лауда в очередной раз подтвердил свою репутацию прямого,