Шахди заплакала.

— Не хочу уезжать. Здесь так хорошо!

— Хорошо нам будет везде, потому что мы вместе, — резонно возразила Мейсун. В нужный момент она умела проявлять здравый смысл. — Утром начнем собираться. Если уж суждено спасаться бегством, то чем скорее, тем лучше! Что-то не хочется оказаться на кухне у татарина или, того страшнее, в его постели. А тебе, Шахди?

Вторая жена пришла в ужас. Обе они родились и выросли в полукочевых племенах, а потому дворец оттоманского принца казался им настоящим раем. И что же, променять роскошную жизнь на прежнее убогое существование?

— Нет! — взволнованно воскликнула Шахди. — Ни за что на свете!

Прежде чем утром отправиться в обратный путь, кизляр-ага пообещал принцу Амиру, что сделает все возможное, чтобы помешать кровавым замыслам Бесмы. Увы, гарантировать успешный исход дипломатических интриг не мог даже он, опытный и искусный царедворец. Коварная женщина отличалась необыкновенной изобретательностью и ради достижения цели могла использовать все, что угодно, даже яд или наемного убийцу.

— Не задерживайтесь, ваше высочество, и знайте, что с вами благословение дяди.

— Что и говорить, это обстоятельство особенно успокаивает, — сухо заметил принц.

Хаджи-бей рассмеялся, но больше ничего не сказал. Да и что он мог добавить? Порою евнух радовался, что лишен плотского вожделения: ради жестокой прихоти жадной и глупой женщины разрушать жизнь целой семьи? Безумие! И все же султан считал, что не обойдется без своей наложницы, а слово султана — непререкаемый закон. Хаджи-бей отправился в Константинополь с твердым намерением сбить Бесму со следа.

А тем временем все обитатели сераля «Лунный свет» узнали о предстоящем бегстве. В Константинополь помчались гонцы с посланиями капитанам стоявших в порту трех торговых судов. Один корабль вышел немедленно и уже спустя два дня бросил якорь в маленькой бухте возле дворца, чтобы принять на борт двух старших жен, маленькую Атийю и Агату вместе с необходимыми для жизни вещами.

Верная служанка пришла проститься с госпожой. Неожиданное расставание чрезвычайно ее огорчило.

— Не хочу вас оставлять, — со слезами на глазах причитала она. — Кто же, кроме меня, о вас позаботится?

— Лучше позаботься об Атийе, — ответила Азура. — Не дай Бог, со мной что-нибудь случится. Кто же расскажет девочке о ее корнях, о родителях? Мейсун и Шахди любят мою дочку, но доверить ее я готова только тебе. Мы с принцем постараемся как можно быстрее с вами соединиться. Дел здесь осталось совсем немного. — Она обняла свою надежную помощницу. — Не горюй, Агата, и не забывай, что я на тебя надеюсь.

— Не подведу вас, синьора, — заверила та, от расстройства заговорив по-итальянски, и вытерла мокрые от слез щеки.

— Не сомневаюсь. — Азура похлопала служанку по руке. — Ну, иди же! — Она печально смотрела, как Агата покидает гарем, уже ставший для обеих родным домом, и впервые расстается с госпожой, которой прислуживала, когда та была еще девочкой. Азура заранее простилась с дочкой, прижала к груди перед разлукой, поцеловала ее, сонную и теплую, и передала рабыне, которой отныне предстояло взять на себя обязанности кормилицы.

Эта молодая женщина недавно отняла от груди собственного ребенка и с радостью оставила работу в поле, чтобы отправиться в путь вместе с дочкой, которой предстояло стать не только молочной сестрой, но и подружкой маленькой принцессы. Кормилица горячо благодарила Агату: ведь именно она разыскала ее и предложила третьей жене принца, которой не уставали восхищаться все подданные.

Азура смотрела, как Агата присоединилась к Мейсун, Шахди и нескольким служанкам; все они спустились на берег, сели в лодку и поплыли к ожидавшему кораблю. Второе судно принца тоже стояло в бухте: на палубу и в трюм с раннего утра грузили необходимые в хозяйстве вещи. На нем же предстояло плыть рабам. Третий парусник должен был подойти завтра, чтобы забрать Азуру, принца и лошадей. Джамиля, любимая кошка теперь уже не только мамы, но и дочки, отправлялась в путь вместе с Атийей, а верному Дариусу предстояло сопровождать хозяина.

Из окна опустевшего гарема Азура наблюдала, как два корабля снялись с якоря и вышли в море. Во дворце остались только они с Амиром, Дийя аль-Дин и несколько рабов, в чьем ведении находились лошади. Все подкрепились холодными закусками, которые повар приготовил еще с вечера, а потом Азура прошла по дворцу и с грустью заметила, каким одиноким и безжизненным он стал без обитателей. Даже в постели мужа эта ночь показалась неуютной, темной и холодной.

Спала Азура плохо: каждый звук пугал и вызывал подозрение. Но и рассвет не принес облегчения. Напротив, в душу внезапно закрался страх — чувство почти незнакомое. Мучили неясные и оттого еще более тяжкие предчувствия. Серое небо грозило долгим дождем. Амир приказал заранее отвести лошадей на берег и дожидаться прибытия корабля. Море застыло в странной неподвижности. И вот, наконец, на горизонте появились паруса.

— Думаю, нам пора спуститься к воде. Лучше подождать там, — задумчиво произнес Амир и накинул на плечи любимой длинный темный плащ.

Настал печальный миг прощания с сералем «Лунный свет» — домом, который Азура уже успела полюбить, где она была счастлива, где родилась ее дочка. Она глубоко вздохнула: расставание оказалось слишком болезненным. Подобного опустошения в душе не возникло даже тогда, когда в юности пришлось покинуть родной палаццо во Флоренции.

В это мгновение в комнату вбежал бледный, встревоженный Дийя аль-Дин.

— Господин, на холме над дворцом показался отряд всадников! Нужно немедленно спасаться!

— Пойдемте скорее! — отозвался Амир и повел жену в сад, чтобы оттуда самой короткой тропинкой спуститься к морю. К счастью, две баржи уже перевозили лошадей на только что вошедший в гавань корабль. Животным завязали глаза, чтобы они не испугались, и теперь осторожно, под уздцы, вели по трапам на плоские плавучие платформы, а оттуда, также по трапам, перегружали на палубу, где были построены надежные стойла.

На берегу остались только принц, Азура и Дийя аль-Дин; они ждали лодку, чтобы добраться до корабля и навсегда покинуть родные края. Неожиданно Дийя аль-Дин в ужасе вскрикнул и показал на мчащихся всадников. Принц толкнул к нему Азуру и выхватил из ножен саблю.

— Скорее сажай ее в лодку! — закричал он. — Неси по воде!

— Никуда без тебя не поеду! — Азура отчаянно сопротивлялась и пыталась вырваться.

Увы, уже было поздно. Всадники окружили их плотным кольцом. Смуглые лица, узкие темные глаза, длинные усы. Татары. Лошади под ними нетерпеливо гарцевали, словно рвались в бой. И вдруг командир отряда, совсем молодой человек, громко расхохотался: он понял, что и его самого, и товарищей приняли за врагов.

— Амир! — весело окликнул он и спрыгнул на землю. — Не узнаешь? Это же я, твой кузен Селим!

Принц вздохнул с облегчением. Когда он видел Селима в последний раз, парню только исполнилось десять лет. Сколько же ему сейчас? Пятнадцать? Шестнадцать? Семнадцать? Выглядел он совсем взрослым.