Ирвинг покачал головой:

— Если твои учителя поймут, что вы не делаете того, ради чего это все затевалось — а я уверен, что это что-то очень низкое и грязное — они постараются уничтожить вас.

— Пусть попробуют, — пожал плечами Крэк.

Тачстоун вздохнул. Джонс ходил без охраны, и Ирвинг знал, почему.

— Они объявят, что выучили вас, — сказал Ирвинг. — Сделают контролируемый слив. И тогда люди сами убьют вас, как ставленников инопланетян.

— Именно это они и собираются сделать, — кивнул Крэк. — Но у них ничего не получится. О чем, как ты думаешь, я хочу сказать в завтрашнем обращении к нации?

— Ты хочешь… сам признаться… — пробормотал ошеломленный Ирвинг.

— Да. Иначе они будут шантажировать меня всю жизнь, — сказал Крэк. — Приходи посмотреть.

— Я приду, — сказал Ирвинг.

Президент докурил и выбросил окурок в урну. Ирвинг понял, что аудиенция стремительно близится к концу.

— Крэк, а можно личный вопрос? — спросил он.

— Ну, спросить-то ты можешь, — усмехнулся президент.

«Но никто не обещает тебе ответа», явно слышалась невысказанная часть фразы.

— Почему ты не позвал меня с собой? — спросил Ирвинг. — Ведь ты знал, что я… или именно поэтому? Поэтому и не хотел оживлять меня тогда, когда я валялся в этом подвале, а Лот уговорил тебя?

— Знал, — кивнул Крэк.

В глазах его что-то мелькнуло.

— Видишь ли, я ведь тогда только что прикончил двух упырей, — продолжал Джонс. — Это весьма утомляет, надо признать.

Шеин как-то странно чихнул. Словно хотел замаскировать удивленный возглас. Очевидно, он не был знаком с этой частью бурной биографии президента.

— Я боялся, что мне не хватит сил на то, чтобы вернуть тебя к жизни, — серьезно сказал Крэк. — А если бы я забрал тебя с собой, это вызвало бы кризис власти в Новгородской области. Ведь Лот собирался уйти на покой. Карла я убил … Оставался только ты.

Они расстались почти друзьями.

Но сейчас Ирвинг думал, что президент ему солгал.

И даже понимал, почему.

«Ты видел, что я хотел сожрать Лота», думал глава Новгородской области, глядя в сад за окном. — «И решил, что такой человек тебе не нужен».

— Идеалист, — сказал Ирвинг вслух. — Моей страной правит чертов идеалист.

В душе Тачстоуна медленно вскипала невыносимая горечь обиды, зависти и унижения.

«Тебе легко быть идеалистом, Крэк Джонс. Тебя семь лет учили в Дзоканге на сверхчеловека. Легко оставаться чистым, если ходишь меж людей, как бог — сильнее и мудрее всех. А вот попробовал бы ты, как я, как все остальные… когда либо брата сожрать, либо погибнуть, погаснуть, как свечка… Да никто не поступил бы иначе, никто! Лот сам хотел, чтобы я остался.

Все от силы твоей немерянной. А был бы обычным человеком — живо бы слетел с тебя весь твой идеализм и чистоплюйство. И нельзя требовать от человека, чтобы он был мудр и сдержан, как бог. А живешь-то ты, Крэк Джонс, среди людей, а не средь ангелов с черными крыльями».

Ирвинг вздохнул и отвернулся от окна.

«И чего это мне про ангелов подумалось», усмехнулся он про себя. — «Да еще с черными крыльями, надо ж ты».

Глава Новгородской области сел за стол и придвинул к себе черную кожаную папку.

У него не было времени на пустые философствования. Самого молодого из руководителей регионов Федерации ждали дела.