Моно выпил этот чай. Чувствовал, что Нану заварила его для Доминика и просто не мог поступить иначе. Несмотря ни на что этот чай был очень вкусным. Ранее он думал о том, что готов есть только то, что Нану готовит для него. Это была самая вкусная еда в мире, а теперь он пил чай, в последний раз заваренный Нану для Доминика.

Позже в Шампиньи приехал Прежан и забрал Моно. Его нельзя было оставлять одного в таком состоянии.

Постепенно шли дни. Были начаты поиски оставшихся парней убивших Реми и, в первую очередь, искали то место, где они закопали тело брата Доминика. Бенуа очень четко описал это место. Они закопали тело около скалы, так как рядом были валуны, которые они хотели обрушить на перерытую землю. Валуны они так и не смогли сдвинуть с места. В итоге плюнули и просто сверху набросали мелких камней и веток, так чтобы не было видно, что недавно там разрывали землю. Но все равно эти валуны будто бы стали надгробием для Реми ясно показывая его могилу.

Вот только, тела, а вернее, по истечению стольких лет, костей там не оказалось. Очень много людей копало землю. Все вокруг было перерыто, но результат не изменился. Они ничего не смогли найти.

Сразу появилась мысль, что Бенуа указал на ложное место, но, когда они отыскали еще одного парня из той шестерки, он сразу испуганно все отрицал, а потом его заставили сказать правду и он указал на то место около валунов.

Именно там должны были находиться кости Реми, но их там не было. Вот только, поиски все равно продолжались и уже по второму разу все вокруг перерывалось.

Прежан не дал Доминику сойти с ума от внутренних демонов и нагрузил его работой. Вернул парня в ту жизнь, которая была у Моно до того, как он попал в колонию, но, на этот раз он уже был главой семьи. Вернее, единственным ее представителем.

У Доминика много родственников, но более отдаленных. Их кровь очень сложная, но крепкая, поэтому своих они никогда не бросали и были рады тому, что Доминик вернулся. Хотя, Моно слишком долго не был среди своих родственников и сразу не мог понять, как относиться к каждому из них, но чувствовал, что никому доверять не стоит.

Прежан смотрел на то, как вел себя Доминик и говорил, что он более жесткий, чем его отец, но, может, это и к лучшему. Ланс Моно был сильным и умным мужчиной, но все же имелось в нем то, что его погубило. Это доверие к людям. Нет, не лишь бы к кому, но, например, он когда-то неправильно выбрал себе лучшего друга, а тот, за счет того, что некоторое время был приближенным к Лансу, в итоге смог уничтожить всю семью.

Нет, Доминик был готов стать самым жестоким чудовищем, чтобы в итоге уберечь ту единственную, которой дорожил. Он не собирался повторять ошибок своего отца.

Когда Моно в особняке Прежана прогнал Нану, он считал, что это окончательный разрыв. Им нельзя быть вместе. Он не перекладывал на нее поступки ее отца, но не забывал о том, что Нану дочь самого ненавистного ему человека. Мужчины, которого Моно с удовольствием убил бы собственными руками, делая смерть особенно мучительной и долгой.

Но им все равно не стоило быть вместе. Казалось, что будет проще, если этих отношений вовсе не будет существовать. Вот только Доминик все равно не мог без Нану. Постоянно думал о ней и так же за Леконт все время наблюдали и докладывали Моно о каждом ее шаге.

Постепенно Доминик восстанавливал то, чем когда-то владел его отец. Пока что это были незначительные крупицы и в основном Моно сейчас просто входил в курс дела и многому учился у Прежана, но, всякий раз, когда Доминик достигал какой-то цели, ему по большей степени было плевать на достаток и деньги. Единственное, о чем он думал, так это о том, что еще немного и он смог бы обеспечить достойную жизнь Нану.

Без нее тяжело. Плохо. Казалось, что из груди вырвали сердце и Моно стал неполноценным. Будто бы он лишился части самого себя и вновь оживал только в те моменты, когда опять ее видел.

Он знал, что девушка каждое утро в семь часов выходила из дома и, не пропустив ни одного дня, в это время находился напротив ее дома. Смотрел на то, как она спускалась по ступенькам и шла по тротуару. Иногда он следовал за ней. Нану этого не замечала, а он находился в каких-то двух метрах от нее.

В такие моменты Моно смотрел на Леконт и в очередной раз понимал, что болен ею. Он прекрасно осознавал, что никогда не позволит другому парню прикоснуться к ней и, даже если она сама захочет начать отношения с другим, он не даст ей это сделать. Нет, она его жизнь и его душа. Только ему принадлежит. Без нее он мертв.

Доминик не был в восторге от того, что Турнье начал крутиться около Нану и сразу мысли Моно стали агрессивными. В какой-то степени он пытался держать себя в руках. Раз дал Леконт возможность нормальной жизни, значит должен прекратить думать о том, как разбить голову любому парню, который подходил к ней ближе чем на метр, но, когда ему доложили про поцелуй и, более того, показали снимки, глаза накрыла алая пелена.

Единственное, что его интересовало, так это то, как себя повела Нану во время поцелуя. Услышав, что она оттолкнула Турнье, Доминик кивнул и поехал в Сан-Дени. Как только Обен открыл дверь, Моно ударил ему в челюсть так, что костяшки заныли, но в тот момент Турнье сказал то, что было верным. Доминика нет рядом и Нану считала, что Моно ее бросил. Леконт сама думала, что она теперь свободная девушка, а, значит, почему к ней не может приблизиться другой парень с намереньем предложить отношения?

Возможно, было бы действительно легче, если бы между Нану и Домиником ничего не было. Судьба сделала их теми, кому по логике противопоказаны отношения, но имело ли это значение, если только рядом друг с другом они по-настоящему жили?

В эту ночь Доминик поехал к Нану. Желал показать ей, что она не свободная девушка. Она его пара. Вопреки всему и несмотря ни на что.

- Как ты узнал про Обена? – я нахмурилась. – Он тебе рассказал? Значит, вы общались все это время?

Сознание обожгло и я поджала губы. В это мгновение ощутила себя выброшенной и ненужной, из-за чего в груди расплылись горечь и обида. Будто оказалось, что жизнь все это время шла практически в прежнем ритме, но я была выброшена за ее пределы.

- Нет.

- Тогда, как ты узнал? – я все не успокаивалась. До дрожи в пальцах сжала подушку и, опустив голову, спросила: - И зачем ты пришел? Увидеть меня? Увидел. Теперь что? – я прикусила губу и горько спросила: - Уйдешь?

- Нет, я хочу забрать тебя.

- Куда? – сердце сжалось и я подняла голову, после чего посмотрела на Доминика. Сейчас просто невыносимо сильно сожалела о том, что в комнате было так мало света, из-за чего я плохо видела Моно. Зато, казалось, он был более приспособленным к темноте и в ней без труда будто бы жадно рассматривал меня. Скользил взглядом по каждой черте лица. Или же, все это мне лишь казалось. Я уже перестала верить в то, что хоть что-то значила для него.

- В свой дом.