Хромая, Ронвен прошла к огню. Пламя беспокойно мерцало; ветер, врываясь в камин, разбрасывал по полу искры. Когда оруженосец Граффида спиливал кандалы с ее лодыжек, лезвие выскользнуло из его окоченевших пальцев и глубоко вонзилось ей в ногу. Рана гноилась и, несмотря на усилия врача, никак не заживала.

Не дожидаясь приглашения, Ронвен опустилась в кресло Сенены и откинулась назад. Ее веки сомкнулись на мгновение, когда пульсирующая волна обожгла рану и хлынула к колену. Стиснув зубы, она мрачно ухмыльнулась. Пальцы Граффида были скрещены, он стыдливо прятал руки за спиной.

– Без сомнения, вы хотите, чтобы я убралась отсюда.

Граффид опустил глаза и принялся разглядывать пол.

– Люди моего отца скоро будут здесь. Это только вопрос времени.

– Но вы ведь не отдадите меня им? – Она не сводила с него глаз.

– Разумеется, нет. Но вы будете в опасности, пока не покинете Уэльс. Кровная месть страшна, вести о ней долетают до самых отдаленных уголков, и вы знаете это не хуже меня.

– И вы сомневаетесь, что моя магическая сила защитит меня? – Она зловеще усмехнулась. – И правильно. Люди верят, что я сбежала из амбара, обернувшись совой, но вы-то знаете правду. У меня нет никакой магической силы. Повадки раненой кошки – это все, что у меня есть, – задумчиво сказала она.

– Но ведь вы вызвали Эиниона с того света, – заговорила Сенена. – В Гвинеде все об этом только и говорят.

– Эинион пришел, потому что сам хотел этого. – Ронвен покачала головой. – Однако колдовство действительно свершилось той ночью, и магическая сила вырвалась наружу. Но это была не моя сила.

– Но чья же тогда? – прошептала Сенена.

– Элейн, разумеется. – Ронвен торжествующе взглянула на нее. – Разве вы еще не поняли? Вся эта магическая сила исходит от нее.

Тишина надолго воцарилась в комнате.

– Я слышал, что у нее есть дар, – осторожно заметил Граффид. – Вы это имели в виду?

Ронвен насмешливо улыбнулась.

– О, это гораздо больше, чем просто дар. Гораздо больше! И судьба ее предрешена звездами. – Она сжалась, когда новый приступ боли пронзил ее ногу. – Она всем им еще покажет! И лорду Ливелину, и Даффиду, и этой дерзкой англичанке, его жене. Кстати, где сейчас моя девочка?

Сенена метнула быстрый взгляд в сторону мужа, прежде чем ответить.

– Элейн вернулась в Англию. Думаю, сейчас они в Фозерингее.

– И она не послала за мной, потому что лорд Честер меня ненавидит. Я ведь тогда и его чуть не убила.

– Я знаю, – мрачно ответил Граффид. – И это было большой глупостью, леди, простите меня за эти слова. Вы нажили влиятельных врагов. Но Элейн до сих пор не послала за вами по другой причине. Просто все считают, что вы умерли. По Аберу поползли слухи, что принц приказал втайне убить вас, и я не стал отрицать этого. Только сам старик знает, что это не так. Но, поверьте мне, он слишком болен, чтобы кому-нибудь об этом рассказать.

– Но Элейн должна знать. Она должна знать, что я жива. Она должна была увидеть это в огне. – Ронвен обратила свой взгляд к камину, как будто ждала от шипящих углей подтверждения своих слов.

Сенена сделала несколько шагов вперед, нерешительно протянула руку и положила ее на плечо Ронвен.

– И что же вы собираетесь делать, куда отправитесь?

– К Элейн, конечно. Я нужна ей. Как только нога немного заживет и погода прояснится, я возьму у вас лошадь и поскачу к ней. Не волнуйтесь, я не задержусь у вас ни на секунду дольше, чем это необходимо.

– Но как быть с лордом Честером? – рассудительно спросил Граффид. – Вряд ли он примет вас с распростертыми объятиями, леди.

– Он никогда не был рад мне. – Превозмогая боль, Ронвен поднялась на ноги. – Я больше не уверена в том, что лорд Честер действительно предназначен Элейн судьбой. Думаю, мне не стоит из-за него беспокоиться. Я прослежу, чтобы он не вставал больше у нас на пути. Я прокляла его на могиле Эиниона и проклинаю его каждую ночь! – Она рассмеялась неожиданно громко. – О нет! Лорд Честер мне не помешает.

XI

Фозерингей. Апрель 1237

Сверкающий ковер подснежников покрывал берега Йены, несущей свои воды под стенами замка Фозерингей. Выскользнув из седла, Элейн принялась собирать цветы. Она старалась не поворачиваться лицом к мужу, чтобы тот не заметил ее слез. Он дождался окончания дневной охоты, решив поговорить с ней на обратном пути. Усталые и довольные, они уже почти добрались до дома; лошади медленно плелись по болотистым равнинам, приближаясь к замку, когда он отозвал ее в сторону. На берегу реки они спешились.

– Элейн, если бы все зависело от Ливелина, он бы захотел увидеть тебя. В этом нет сомнения, – медленно проговорил Джон. – Он ведь не умер, просто он без сознания. Твой отец еще может поправиться.

– Он не может двигать руками, речь нарушена, – тихо сказала Элейн.

Она не видела того гневного взгляда, которым окинул ее Джон, когда она призналась ему, что ей известно о болезни отца. Каждое новое известие о состоянии Ливелина все сильнее беспокоило Джона.

– Ему скоро станет лучше. Нет смысла сейчас срываться с места и сломя голову нестись в Абер. Сначала подождем новостей.

– Он хотел бы, чтобы я была рядом с ним. Вот почему мне была показана его болезнь. – Элейн дрожала под теплой меховой накидкой.

– Нет, дорогая, он не хотел бы, чтобы ты приезжала туда. – Джон тяжело вздохнул. Чего она не предвидела, так это запрета брата. – Увы, Даффид тоже не хочет этого.

– Ты хочешь сказать, что мне запретили ехать к отцу? – Элейн в отчаянии подняла глаза. Ее рука, затянутая в замшевую перчатку, сдавила нежные цветы.

Джон увидел, как слезы наполнили ее глаза и застыли на ресницах. Потом она отвернулась и медленно, неуверенно ступая, направилась к реке. Элейн постояла с минуту на илистом берегу, затем поднесла цветы к губам. Бело-зеленый букет взметнулся в воздух и рассыпался по темной глади воды.

Джон подошел к жене и положил руки ей на плечи.

– Он всегда будет любить тебя, Элейн. Просто он никак не придет в себя после смерти твоей матери. Дай ему немного времени.

– А что, если у него нет времени? – Она обернулась и взглянула ему в глаза. – Что, если он умирает? Что, если он уже умер?

– Значит, на то воля Божья.

Порыв холодного ветра заставил Элейн плотнее закутаться в плащ. От ледяного воздуха у Джона перехватило дыхание, и он начал кашлять. Отступив назад, чтобы сделать вдох, он прижал руки к груди. Она увидела, как кровь отлила от его лица, оставив розоветь на щеках пятна нездорового румянца.

– Тебе нужно было остаться дома сегодня, – рассеянно сказала она. – Я не знала, что ты опять болен.

– Я не болен, – прохрипел он, нечеловеческим усилием сдерживая кашель. – Просто ветер холодный. Пора ехать обратно, скоро стемнеет.