– Мишка! – шепотом окликнул его Олег. – Ты далеко?

И в этот момент Бестужев заметил, как в руках у того что-то прямоугольно блеснуло.

Рощупкин замер и чуть вздрогнул от неожиданности. Покрутив головой, он наконец заметил Олега.

– Да вот, товарищ сержант, – замялся Рощупкин. – Когда вернулись с воскресника, сразу дали отбой. А мне незачем перед офицерами своей игрушкой сверкать, – он говорил свистящим быстрым шепотом. – А тут лежал, лежал, уснуть не могу. Решил все-таки проверить магнитофончик.

Олег вспомнил счастливое лицо Рощупкина, когда тот, нарушая устав, вырвался на базар и купил у торговцев небольшой магнитофон. Конечно, вполне можно понять состояние Мифони – руки у него, наверное, давно чешутся проверить покупку. А ну как, в самом деле, обдурили его? На базаре маг работал, а с собой батареек ему не дали. Будет ли действовать машинка от сети – неизвестно.

– Я в ленинской комнате, товарищ сержант, если вы не против, а?

– А наше напряжение подойдет?

– Подойдет, я уже все изучил.

– Ну, давай, – разрешил Олег. – Только не шуми, слушай потихоньку.

Когда пригнувшаяся фигура Мифони скрылась за дверью, Олег снова перевернулся на бок и тут с особенной ясностью ощутил, что сна нет ни в одном глазу. Представилось, как хорошо устроится сейчас Миша Рощупкин в ленинской комнате со своим новым магнитофоном, послушает кассеты, может быть, даже припас «Аквариум»…

Рядом шумно заворочался и засопел во сне ефрейтор Леха Седугин. «Наверное, бой приснился», – подумал Олег и сочувственно посмотрел на товарища. Седугин здоровенный парень, отлично владеющий боевым самбо, да и солдат он, что называется, стреляный, тертый в боях. Ефрейтор уже многое успел повидать за время службы в Афганистане, и кто знает, что именно из увиденного снилось ему сейчас в тревожном сне…

Глянув на Седугина, Олег осторожно слез с кровати, надел обувь на босу ногу и вышел в коридор. Здесь слегка сквозило холодком, и он пожалел, что не оделся полностью. Ленинская комната находилась рядом. Музыки оттуда не было слышно – наверное, Мифоня еще копается с проводами или, в самом деле, ему подсунули сломанную технику?

Олег подошел ближе к двери, и в эту минуту из-за нее послышались тихие, мелодичные звуки. Выходит, Рощупкин не прогадал, приобрел дельную вещь. Это хорошо. Теперь у ребят будет еще один магнитофон, как-никак веселее. Взявшись за ручку, Олег повременил, прислушиваясь к записи и пытаясь на слух определить, советская или зарубежная играет музыка. Звук был тихий, разобрать слова практически невозможно.

– Работает, не работает, болтуны… – послышался голос Мифони.

И тут же вдруг грохнул взрыв.

Рывком открывшаяся дверь сильно ударила в плечо, из комнаты повалил дым, внутри что-то горело. Раздался дикий вопль. Слыша, как за спиной моментально вся казарма пришла в движение, Олег рванулся вперед, в дым. Справа на стене горел стенд, под ним занялся стол с остатками магнитофона. Огонь туманно просвечивал через густую пелену, заполнившую комнату. Дым ел глаза, саднил в горле. Нащупав в темноте неподвижное, обмякшее тело Рощупкина, Олег приподнял его и потащил к выходу.

К середине ночи в комнате стало совсем душно. Огонь в железной печке горел непрерывно, с потрескиванием, поедая перекрученные иссушенные поленца. Зимы в горных кишлаках холодны – много нужно дров. А на такой высоте растет только кустарник. Найти драхт[29]– большая проблема, даже прихотливая сарва[30]поднялась высоко в горы, подальше от человека. Людям Юсуп-бая порядком пришлось попотеть, нелегко давалась рубка корявых крепких стволов и перевоз их к резиденции Башир-хана на вьючных шутурах[31]по кручам и осыпям Бадахшанских гор.

«Нарубить и привезти дрова, – рассудил Башир-хан, – самая лучшая работа для сброда Юсуп-бая, воевать им так никогда и не научиться!» Вспомнив, как бездарно начали обстрел автоколонны советских грузовиков люди Юсуп-бая, он резко нахмурился и посерел лицом. Это у Башир-хана была незажившая рана. Казалось бы, чего проще: заклинить движение передних и последних машин, подавить огнем – и сарбазы в руках. Но нет, какому-то удальцу захотелось похвастать умением метко стрелять. И вместо внезапной атаки по флангам они открыли бездарную пальбу по грузовику с солдатами. Только благодаря Аллаху удалось вырваться из того каменного мешка.

Хан поднялся и резко направился к двери. Жена-пуштунка бросила на него встревоженный взгляд из-под длинных смоляных бровей, замерла возле стопки сложенных одеял и подушек.

Пройдя через две комнаты с доверенными и охраной, Башир-хан вышел во двор за виноградниковые подвесы. Повсюду при его приближении приподнимались разместившиеся с шутурами и асбами[32]люди из охраны Рахманкула. Башир-хан не любил, но уважал густо заросших бородами, чернооких и молчаливых узбеков Hyp Али – удачливого помощника Рахманкул-бека. На них всегда можно было положиться. «Однако, – вдруг снова с яростью и злобой вспомнил он, – даже боевики Hyp Али не смогли выбить из окопа в горах пуле-метчика-шурави! Проклятое невезение! Столько военных неудач за один только день. И плата за все – хрустящий журнальчик с блестящими фотографиями на обложке. И, конечно же, виной всему эти иностранные спецы, соблазнившие меня на авантюру… Воистину, сам Аллах покарал их за вероломство!»

За виноградником начинался короткий пустырь, в ложбинах которого широкими полосами белел снег. Метрах в пятидесяти снег круто уходил вниз, там начиналась небольшая лощина. Хорошая, удобная лощина, если придется спешно покидать кишлак.

Кишлак был вотчиной его двоюродного дяди Камалуд-дина Раджая. Это место хан помнил еще мальчишкой, его отец всегда дружил с Раджаем, часто заезжал к нему в гости. Шахид[33]Камалуддин Раджай был истым муджахедом, ревностно чтившим коран. И, несмотря на то, что в его кишлаке не было масджега[34], он всегда имел муллу, чтобы народ знал грамоту, чтил своего бога и законы, не забывал обычаи предков. Раджай, отчаянный смельчак, не щадивший своей жизни ради дела, погиб смертью храбрых в первый же год войны. Башир-хан и в детстве, и сейчас стремился подражать его храбрости. Но, в отличие от дяди, Башир усвоил и другую мудрость. Недаром говорят: «Поступать прямо и говорить правду просто. Но настоящий мужчина не должен искать простой дороги».

Где-то здесь, в глубине виноградника, должна находиться небольшая скамеечка. Было время, он любил сиживать на ней, глядя на далекие горные гряды, неровные перевалы и островерхие снежные пики на фоне небесной голубизны. Как много времени прошло с тех пор! Уже глядит на Мекку[35]Раджай, а по стране гуляют полчища нечестивых иноземцев. Но что происходит с людьми, с верой, с законами предков? Многие из тех, что воюют в его формировании, похоже, делают это только из страха.