— Коростелева присказка, — печально объясняет Джимми. — Если у тебя две возможности, выбирай ту, что проще. Более элегантную, как сказал бы Коростель. Мудак Коростель.

— Кто такой Оккам? — спрашивает Тоби. Джимми чуть хромает, или ей показалось?

— Какой-то монах. Или епископ. А может, просто невоспитанный человек. «Ох, хам», — он смеется. — Прости. Дурацкая шутка.

Они проходят пару кварталов в молчании.

— Мы едем вниз по бритвенному лезвию жизни, — вдруг говорит он.

— Что? — теряется Тоби. Надо пощупать ему лоб — вдруг у него температура.

— Старая присказка, — объясняет Джимми. — Про человека, ведущего опасную жизнь. Он рискует в любую минуту остаться без яиц.

Джимми уже заметно хромает.

— Как твоя нога? — спрашивает Тоби. Ответа нет; он упрямо тащится вперед. — Может, тебе лучше вернуться?

— Не дождетесь, — отвечает он.

Улица впереди завалена — на нее частично обрушился жилой многоэтажный дом. В доме был пожар — скорее всего, короткое замыкание, говорит Зеб. Он велит отряду стоять, пока разведчики-свиноиды ищут обход. В воздухе еще висит запах гари. Свиноидам он не нравится: некоторые фыркают.

Джимми садится на землю.

— Что такое? — спрашивает Зеб у Тоби.

— Опять нога. Или что-то такое.

— Значит, надо его отправлять назад.

— Он не пойдет, — говорит Тоби.

Пятеро свиноидов Джимми похрюкивают на него, но с почтительного расстояния. Один подходит поближе, нюхает его ногу. Вот уже два свиноида рядом с ним, подталкивают с боков.

— Пошли вон! — кричит Джимми. — Чего им надо?

— Черная Борода, прошу тебя, — Тоби машет мальчику, подзывая его. Он подходит и сбивается в кучку со свиноидами. Следует беззвучная беседа, потом несколько музыкальных нот.

— Джимми-Снежнычеловек должен ехать. Они говорят, что его… — это слово Тоби не может разобрать, оно звучит как всхрюкивание с раскатом в конце, — что эта часть его тела сильная. В середине он сильный, но ноги у него слабые. Свиные его понесут.

Самка свиноида, не самая толстая, выступает вперед. Она опускается на колени рядом с Джимми.

— Они хотят, чтобы я ЧТО?

— Пожалуйста, о Джимми-Снежнычеловек, — говорит Черная Борода. — Они говорят, что ты должен лечь на спину и держаться за уши. Двое других будут идти по сторонам, чтобы ты не упал.

— Какой идиотизм! Я же соскользну!

— Это единственный вариант, — говорит Зеб. — Или ты едешь, или остаешься здесь.

Джимми занимает указанную позицию. Зеб спрашивает:

— Веревки ни у кого нет? Лучше его привязать.

Джимми привязывают на спину свиньи, как мешок, и все снова пускаются в путь.

— Так как зовут это животное? Буцефал? Пегас? Может, оно еще желает, чтобы я его погладил?

— Пожалуйста, о Джимми-Снежнычеловек, спасибо, — говорит Черная Борода. — Свиные говорят мне, что почесывание за ухом для них приятно.

Позже Тоби много раз пересказывала эту историю. Она любила говорить, что свиноид, везущий Джимми, летел как ветер. О павшем товарище по оружию подобает говорить именно в таких выражениях. Особенно о товарище по оружию, сыгравшем такую важную роль — ведь если бы не он, Тоби лишилась бы жизни. Ибо если бы Джимми-Снежнычеловек не поехал на сви-ноиде, разве Тоби сейчас сидела бы меж Детей Коростеля в красной кепке, рассказывая им эту историю? Нет, не сидела бы. Она бы лежала, закомпостированная, под кустом бузины, переходя в другую жизненную форму. В совсем другую жизненную форму, добавляла Тоби каждый раз про себя.

Поэтому в ее рассказе свиноид летел как ветер.

Повествование осложнялось тем, что Тоби никак не могла произнести имя летающего свиноида мало-мальски похоже на хрюкающий оригинал. Но Детей Коростеля это, кажется, не расстраивало, хоть они и посмеивались над ней. Малыши изобрели новую игру: один изображал героического свиноида, летящего как ветер, с решимостью на лице; а другой, поменьше — Джимми-Снежнычеловека, который цеплялся за спину первого, тоже с решимостью на лице.

Когда же Тоби наконец запомнит, что про этого свиноида надо говорить не «он», а «она»? Свиноиды — не идентичные объекты, среди них есть самки и самцы, и не стоит, говоря о самке, называть ее «он». Это может обидеть.

Но в исторический момент дело обстоит немного по-другому. У свиньи, несущей Джимми, тряская походка, а спина округлая и скользкая. Джимми болтается вверх-вниз и все время на волосок от того, чтобы соскользнуть совсем — то на одну сторону, то на другую. Когда это случается, два свиноида, идущих по бокам, сильно пихают его пятачками под мышки, и Джимми орет как сумасшедший, потому что ему щекотно.

— Блин, скажи ему, чтоб заткнулся, — говорит Зеб. — Мы с тем же успехом могли бы на волынке играть.

— Он ничего не может поделать, — объясняет Тоби. — Это рефлекс.

— Вот я сейчас тресну его по башке, потому что У меня тоже рефлекс, — бурчит Зеб.

— Они наверняка и так знают, что мы идем, — говорит Тоби. — Они, скорее всего, видели наших разведчиков.

Отряд ведут свиноиды, но Джимми все время дает людям словесные ориентиры.

— Мы еще в плебсвиллях. Я помню этот район.

Потом:

— Мы подходим к нейтральной полосе, расчищенной буферной зоне, после которой начинаются охраняемые поселки.

Потом:

— Вот главный защитный периметр, — и, чуть погодя: — Вон там — «Криогений». Следующий — «Гении-гномы». Смотрите, вывеска еще светится! Значит, солнечная батарея до сих пор работает.

Потом:

— Вот пошли тяжеловесы. Охраняемый поселок «Омоложизни».

На стене сидят вороны: четыре… нет, пять. Одна ворона значит печаль, так всегда говорила Пилар. Когда их несколько — они защитники или, наоборот, хотят тебя обмануть. Выбирай на вкус. Две вороны взлетают, кружат над головой, озирая идущих.

Ворота поселка «Омоложизни» распахнуты. Внутри — мертвые дома, мертвые торговые центры, мертвые лаборатории. Все мертвое. Обрывки тряпья, допотопные солнцекары.

— Слава Богу, что свиньи с нами, — говорит Джимми. — Без них мы как иголку в стоге сена искали бы. Тут чистый лабиринт.

Но свиноиды точно знают, куда идти. Они уверенно, не колеблясь, трусят вперед. Поворачивают за один угол, за другой.

— Вот оно, — говорит Джимми. — Прямо впереди. Врата «Пародиза».

Коростель самолично планировал проект «Пародиз». Купол обнесли стеной для дополнительной защиты — это вдобавок к общему периметру безопасности, окружающему «Омоложизнь». Внутри стены был парк со смесью тропических сплайсов, регулирующих микроклимат и одинаково устойчивых к засухе и проливным дождям. Посреди парка возвышался купол «Пародиз» — герметичный, с системой искусственного климата и автономной циркуляцией воздуха, настоящая непроницаемая скорлупа, оберегающая главное богатство Коростеля — его Детей, будущих обитателей дивного нового мира. А в самом центре купола он поместил искусственную экосистему, где Дети Коростеля во всем их странном совершенстве сотворялись и начинали жить и дышать.