Внизу уже сияли огни Банчвуд–парка. Джек развернул вертолет к северу по направлению к дому.

Ведя вертолет, Джек Болен взглянул на отца и поразился тому, как мало он постарел, каким бодрым и крепким выглядел для человека, приближающегося к восьмидесяти. И до сих пор целиком отдается делам, получая от них удовольствия ничуть не меньше, чем раньше!

Все же, хотя Лео не показывал вида, было заметно, что путешествие сильно утомило его. Впрочем, они почти долетели. Гирокомпас показывал 7.08054, значит, через несколько минут они окажутся дома.

Сойдя на землю, Лео тут же бросился выполнять свое обещание: устроившись на кухне, начал весело готовить им бутерброды с мацой и кошерной солониной. Вскоре все уже сидели в гостиной, уплетая их за обе щеки и ощущая покой и умиротворенность.

– Вы не можете себе представить, как мы изголодались по такой еде, – наконец промолвила Сильвия. – Даже на черном рынке… – Украдкой она бросила взгляд на Джека.

– На черном рынке иногда можно достать деликатесы, – продолжил Джек, – хотя в последнее время это становится все труднее. Лично мы им не пользуемся. И не по каким–то моральным причинам, просто очень дорого.

Они поговорили еще некоторое время, обсудив поездку Лео и положение на Земле, после чего в половине одиннадцатого Дэвид был отправлен спать. В одиннадцать Сильвия извинилась и сказала, что тоже, пожалуй, ляжет. Лео и Джек остались в гостиной одни.

– Может, выйдем на улицу, взглянем на огород мальчика? – предложил Лео. – У тебя есть фонарь?

Отыскав аварийный фонарь, Джек вышел из дома в ночную прохладу.

– Как у тебя сейчас с Сильвией? – тихо спросил Лео, когда они остановились у грядки с кукурузой.

– Прекрасно, – ответил Джек, застигнутый врасплох этим вопросом.

– А мне показалось, что между вами какая–то холодность, – заметил Лео. – Это действительно будет ужасно, Джек, если вы расстанетесь. Она – прекрасная женщина, одна на миллион.

– Я знаю – неловко ответил Джек.

– Дома, когда ты был еще молод, ты достаточно погулял. Теперь–то, полагаю, ты остепенился.

– Да, – откликнулся Джек, – и мне кажется, ты просто выдумываешь.

– У тебя замкнутый вид, Джек, – продолжил отец. – Надеюсь, тебя не беспокоят старые болячки – ты знаешь, о чем я. Я говорю о…

– Я знаю, о чем ты говоришь.

– Когда я был молодым, таких психических заболеваний, как сейчас, не было, – безжалостно продолжал Лео. – Это – знамение времени, результат перенаселения. Я вспоминаю, что еще задолго до того, как ты заболел, еще лет с семнадцати ты был холоден в отношениях с людьми, не испытывал к ним никакого интереса. Был задумчив. Мне кажется, сейчас ты тоже в таком состоянии.

Джек не мигая уставился на отца: с родителями всегда так, они просто не способны противостоять искушению, не впасть в старое амплуа Всезнающих и Вездесущих. Для Лео Джек был не взрослым человеком с женой и сыном, а все таким же ребенком.

– Послушай, Лео, на Марсе еще очень мало людей, пока планета скудно заселена. Естественно, люди здесь общаются меньше, они более замкнуты по сравнению с тем, что делается Дома, где, по твоим собственным словам, идет тусовка с утра до вечера.

– Гм–м, верно, – кивнул Лео. – Тем более ты должен радоваться при виде соплеменника.

– Если ты имеешь в виду себя, то я очень рад тебя видеть.

– Конечно, Джек, конечно, – ответил Лео. – Наверное, я просто устал. Но ты так мало рассказываешь о своей жизни, словно постоянно чем–то озабочен.

– Работой, – откликнулся Джек. – Я все время думаю о Манфреде, об этом аутичном ребенке.

Но, как и в былые времена, отец прекрасно разгадывал его отговорки истинным родительским инстинктом.

– Ну–ну. Я знаю, чем занята твоя голова, и мне известна твоя работа: она делается руками, а я говорю о твоих мыслях, обращенных внутрь. Здесь, на Марсе, существует психотерапия? Только не говори мне «нет».

– Я и не собираюсь говорить «нет», я хочу сказать только одно – тебя это не касается.

Отец словно отпрянул в темноте.

– Хорошо, мальчик – пробормотал он. – Прости, что вмешиваюсь.

Оба замолчали, ощутив неловкость.

– Черт, давай не будем ссориться, папа. Пошли домой, выпьем чего–нибудь и ляжем. Сильвия приготовила для тебя мягкую постель, так что ты сможешь хорошо отдохнуть.

– Сильвия очень внимательна, – с легкой обидой на сына промолвил Лео. – Джек, я все время беспокоюсь о тебе, – продолжил он уже более спокойно. – Может, я старомоден и ничего не понимаю, но это психическое заболевание… похоже, им сегодня страдают все. Оно стало таким же распространенным, как грипп или полиомиелит в старые годы; в мои времена так все болели корью. А теперь ты… Я как–то слышал по телевизору, что шизофренией страдает каждый третий. Не понимаю, Джек, почему надо отворачиваться от жизни, когда в ней столько всего, ради чего стоит жить?

Перед тобой лежит целая планета. Завтра, например, мы полетим в горы Франклина Рузвельта, и ты мне все покажешь, а потом я пойду и оформлю документы – я собираюсь купить эту землю. И ты купи, слышишь? Я одолжу тебе денег. – Он улыбнулся, обнажив стальные зубы.

– Это не мое дело. Хотя спасибо, – ответил Джек.

– Я выберу тебе участок, – предложил Лео.

– Нет. Меня это не интересует.

– Ты… тебе нравится твоя работа, Джек? Ну, создать машину, чтобы разговаривать с ребенком? Похоже, это достойное занятие. Я горжусь тобой. И Дэвид, прекрасный парень, он тоже гордится тобой.

– Я знаю, – ответил Джек.

– У Дэвида ведь не проявляются никакие симптомы шизо?..

– Нет.

– Не знаю, где ты ее подцепил. Уж точно не от меня – я люблю людей.

– Я тоже.

«Интересно, – подумал Джек, – что бы сказал отец, если бы ему стало известно о Дорин. Вероятно, его бы это огорчило; он принадлежит к поколению со строгими правилами – родился в 1924–м – давным–давно. Теперь мир совсем другой. Удивительно, как отец приспособился к новому миру, просто чудо какое–то. Лео, родившийся в период бума сразу после Первой мировой войны, стоит здесь, на краю марсианской пустыни…»

И все же он ничего не поймет о Дорин и почему Джеку так важно любой ценой сохранить эти отношения.

– Как ее зовут? – спросил Лео.

– Ч–что? – заикаясь, переспросил Джек.

– Я немножко телепат – бесцветным голосом произнес Лео. – Ты согласен?

– Вероятно – помолчав, ответил Джек.

– Сильвия знает?

– Нет.

– Я сразу понял, потому что ты стараешься не смотреть мне в глаза.

– Чушь! – раздраженно оборвал его Джек.