Сзади к нему неслышно приблизился Борисов и, подергав за рукав, развернул лицом к обзорному экрану.

– Какая водка, дурень? – спросил он. – Ты посмотри, что творится…

А творилось в космосе действительно необыкновенное. Колонна ОВКС ни с того ни с сего пришла в движение и за считанные секунды распалась. Корабли, словно выпущенные на свободу воздушные шарики, разлетелись в стороны – но не далеко и отнюдь не хаотически. Спустя мгновение они уже находились в боевом порядке, прикрывая стальными телами Землю и ее обширное орбитальное хозяйство.

Жуки чужаков по-прежнему не трогались с места, точно теперь они оказались привязаны к невидимому канату.

Между тем силовое поле, еще недавно державшее земной флот в строю, вдруг проявилось и стало различимо невооруженным глазом. Это был овал, сильно вытянутый в длину и мерцающий на границах неровным голубым сиянием. Однако двигаться кораблям он уже не мешал. Единственным бортом, оставшимся внутри поля, был БПК «Джаггер» – он находился в самом торце кокона, там, где голубое свечение казалось наиболее сильным.

– Похоже, изменился режим… – констатировал Шуберт.

– Режим чего? – поинтересовалась Дарья.

– А черт его знает… Того, что нас всех парализовало. «Кореец»! – спохватился Борисов.

– Задание выполнено, мастер! – звеня от радости, доложил кибермозг. – Мобильность восстановлена в полном объеме!

– Что это было, ты выяснил?

– Никак нет. Но ощущение такое, словно мне руки развязали!.. как будто у меня камень с души свалился!.. или гора с плеч!..

– Опять твои метафоры пошли? – строго произнес Борисов.

– Нет-нет, мастер. Виноват!.. Это я так, для поддержания беседы. Жду ваших приказаний!

– Погоди пока… – отмахнулся Шуберт. Он подошел вплотную к монитору, словно ожидал чего-то интересного и боялся это пропустить.

Надежды мастера дальней разведки сбылись. В торце силового кокона, там, где находился «Джаггер», свечение резко усилилось и стало сравнимо с отраженным светом дневной Земли. Огненный голубой шар, объявший БПК, подержался с минуту, а затем плавно, как разгоняющийся монорельсовый вагон, начал перемещаться по кокону. Выйдя за пределы овала, искрящаяся сфера продолжила движение, хотя и слегка изменила траекторию: теперь она летела точно на армаду чужаков.

Борисов представил себе мощность грядущего взрыва и инстинктивно схватился за спинку кресла – садиться в него он по известным причинам опасался.

Шар достиг фронта оцепеневших вражеских кораблей, но никакого взрыва не последовало. Жуки просто… исчезли с монитора – исчезли все до единого. Облако пульсирующего огня, быстро теряя энергию, некоторое время еще неслось дальше, но вскоре растаяло в межзвездной бездне. Где-то на пределе видимости тускло вспыхнула какая-то точка – вероятно, сгоревший служебный зонд, а через минуту в окружающем пространстве не осталось даже пыли.

– Это что же?.. – сипло спросила Дарья. – Это как же?.. А, Шуберт?.. Что же получается?.. Мы уже не умрем?!

– Умрем, конечно, – душевно ответил Борисов. – Только не сейчас. Лет на пятьдесят позже.

– Эй, кормилец! – крикнул Матвей в сторону автопечи. – Заказ готов или нет? Шампанского! Икры красной и черной! Хлеба не надо, мы не формалисты. И это… – Он на секунду замялся. – Еще водки, понял?! Хотя бы тазик. Да поживей!

Маршал Страшный раскрыл тяжелую папку с привинченным кованым орлом и, кривя от усердия губы, вывел скачущим детским почерком:

«В связи с успешным выполнением сложной боевой задачи прошу Вас поощрить нижеследующий списочный состав военнослужащих ОВКС:

1. Маршал Страшный С.Г.»

Перечитав, Семен Гаврилович раздосадованно сморщился: рапорт получился до неприличия кратким. Ему хотелось бы живописать свой подвиг более подробно, однако с этим он испытывал некоторые затруднения.

– Надо бы это… чтоб более живописнее… – глухо пробурчал Страшный, будто услышав подсказку откуда-то сверху.

Он медленно отделил лист от пачки и, сложив из него самолетик, запустил в дальний угол кабинета – поскольку ближних вокруг стола не было. Плотная гербовая бумага из пуха девственных овец с Альдебарана-3 по части аэродинамики никуда не годилась, и планер спикировал в аквариум с дрессированной сатурнианской амебой, как подбитый БПК.

Погладив чистую страницу, Страшный для порядка кашлянул и написал:

«В связи с очень успешным выполнением очень сложной боевой задачи очень прошу Вас поощрить нижеследующий списочный состав военнослужащих ОВКС:

1. Маршал Страшный С.Г.

2. Генерал армии Чан З.Ф.

3. Контр-адмирал Иванов Я.

4. Полковник Бугаев С.

5. Капитан Мищенко».

Второй вариант вышел длиннее, хотя не сказать, что намного. Кроме того, Страшный забыл отчества Иванова и Бугаева, что же касается Мищенко, то про него маршал вообще почти ничего не знал, лишь пару раз слышал эту фамилию в связи с разборками на Рефлексии да как-то видел капитана на параде – естественно, с трибуны.

Страшный почесал ручкой затылок и нехотя дополнил:

«6. БПК «Джаггер» (в полном составе)».

Так получалось гораздо лучше – в том смысле, что если представить себе экипаж Большого Противокрейсерного Корабля, вплоть до посудомоев и ответственного за выдачу обтирочных концов, то количество героев превысит все допустимые нормы.

– Ну и хватит, – сказал маршал. – Хорошего понемножку, надо ведь и совесть иметь, бюджет – он тоже не резиновый, и…

Заметив, что, кроме амебы, его никто не слушает, Страшный умолк и поставил под рапортом подпись, издали похожую на большой перекошенный крестик.

– Транспорт… – проскрежетал он, нажав кнопку интеркома.

Спустя пятнадцать минут Страшный был уже во дворце Президента. Выйдя из лифта, он вразвалочку прошелся по ковровой дорожке Мебиуса и тихонько постучал в дубовую дверь.

– О-о!.. – радушно протянул Гарант Конституции. – Заходи, Семен Гаврилыч!

– Спасибо, господин Президент, здравствуйте… Поздравляю с победой… – Страшный помял в руках папку и, раскрыв, выложил на стол рапорт. – Вот… – присовокупил он.

– Будем поощрять? – с энтузиазмом спросил Президент. – Это обязательно. Кстати, нужно еще составить план праздничного парада. С торжественным проводом колонны военнопленных мимо моих окон и… и прямо туда… – махнул он рукой. – Туда… подальше куда-нибудь.

– Пленных не брали, – гордо сообщил маршал, – только трофеи. Но они… то есть он… он больно длинный, на перекрестках не развернется.

– По частям, по частям… – задумчиво произнес Президент, перечитывая список представленных к награде. – А что так мало? У нас дефицит героев?! И кто такой этот Бэ Пэ Ка?.. Почему одни инициалы? Он что, секретный агент?