litbaza книги онлайнИсторическая прозаКлод Моне - Мишель де Декер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Перейти на страницу:

Сторож и садовник Эжен Блен смерил меня взглядом инквизитора. Рядом с ним стояла огромных размеров собака — помесь немецкой и бельгийской овчарок, всем своим видом дававшая понять, что шутить она не намерена. Впоследствии я узнал, что эта псина, которую звали Ванда, совсем не такая злобная, как казалось. Пока же я протянул сквозь прутья решетки свой пропуск.

— Ну ладно уж, заходите…

Но в голосе и глазах сторожа я заметил не только подозрительность. Гораздо больше меня смутил мелькнувший в них… страх?

— Эй, вы! Только никаких фотографий!

— Мне очень жаль, месье, но в письмах, подписанных господами Карлю и Бондевилем, — вот они, у меня в кармане, — ни слова не говорится о том, что мне запрещено производить в помещении фотосъемку…

— Ну ладно…

Обходя комнаты — не скажу, что легким шагом, ибо по пятам за мной следовала Ванда, ежеминутно напоминая, что я здесь нежеланный гость, — я понял, почему визит в дом Моне был связан с такими сложностями.

Какое запустение! Какое уныние! Сад? В полном упадке. Я вспомнил, что у Моне работали семь садовников! Ясное дело, бедняга Эжен Блен и его немолодая жена Маргарита делали что могли, но они же были не чудотворцы!

— Что вы хотите, уважаемый, у меня же не десять рук…

Мастерская заставила меня содрогнуться. В углах какие-то пустые рамы, похожие на скелеты, какие-то драные, грязные холсты, словно скомканные саваны… На полу вода — недавно прошел дождь. Большой диван весь в пятнах, засыпанный каким-то мусором, чуть ли не птичьим пометом… Бедный Моне!

Теперь-то я понял, почему хранитель музея Мармоттана написал мне в своем письме: «Должен ли я добавить к сказанному, что Мишель Моне не оставил никаких распоряжений относительно поддержания порядка в доме и содержания музея? Это простая констатация факта, ибо упрекать его в этом было бы слишком большой бестактностью. Равно как и высказывать критические замечания в адрес Академии изящных искусств, так и не сумевшей разрешить все проблемы, связанные с этим замечательным наследством».

А потом случилось чудо!

И совершил его «бог из машины» по имени Джеральд Ван дер Кемп.

Этот человек уже спас Версаль. Теперь он решил, что пришла пора спасать Живерни. В 1977 году он получил назначение на должность хранителя дома-музея Моне и немедленно принялся за дело. Как и при реставрации жилища короля-солнце, прежде всего требовалось найти «нервы войны» — деньги.

— У нас очень мало франков, — сообщили ему в академии.

— Это не имеет значения, — ответила супруга Джеральда — Флоранс Ван дер Кемп. — Мы найдем доллары!

Американка по происхождению, именно она сумела найти за океаном финансовые источники, позволившие спасти Версаль. Почему бы не повторить этот опыт и в отношении Живерни? Всего-то и надо, что убедить вашингтонских политиков, что суммы, перечисленные на восстановление цитадели импрессионизма во Франции, в деревушке на берегу Эпты, от лица благодетельных янки, будут автоматически вычитаться из налогооблагаемого дохода.

Как-то раз, в 1978 году, Джеральд Ван дер Кемп остановился, пораженный, перед входом в нью-йоркский Метрополитен-музей. Сколько же здесь цветов! Повсюду цветы! Море цветов! Он навел справки. Оказалось, что дважды в неделю некая дама, поклонница не только живописи, но и цветов, фрахтует специальный самолет, который и доставляет ей из Голландии свежесрезанные букеты. Фантастика!

Ван дер Кемп узнал, что даму зовут миссис Эйчизон Уоллис. Он встретился с ней. Она показала ему три хранящиеся у нее работы Моне.

— Она знала о Живерни! — улыбаясь, рассказывал Джеральд Ван дер Кемп. — А я могу назвать вам немало французов, которые путают Живерни с Шеверни!

Прошло несколько дней, и миссис Уоллис, совершенно очарованная замыслами хранителя, велела своему адвокату выписать чек на миллион долларов. Деньги предназначались для спасения дома того самого человека, который привлек во Францию, на берега Сены, множество американских художников.

Между тем чудеса продолжались. Бывший посол США в Лондоне Уолтер X. Анненберг узнал, что между садом и прудом проходит скоростное шоссе, и предложил 200 тысяч долларов на сооружение подземного туннеля. Фантастика!

В подобных обстоятельствах генеральному совету департамента Эры, хочешь не хочешь, пришлось сделать широкий жест. И он его сделал. Оплатил наем на работу трех садовников.

Семейство Давид-Вейль, также с французской стороны, предложило за свой счет отреставрировать мебель, сильно пострадавшую от сырости и жучка-древоточца.

Занялись садом. Жан Мари Тульгуа, сын Лили и правнук Алисы и Эрнеста, провел поистине научные изыскания (дополненные воспоминаниями) и восстановил весь перечень цветов, которые любил Моне. Удалось даже определить, где какие виды росли раньше.

— Приведенное в должный порядок, — не скрывая счастья, говорил Джеральд Ван дер Кемп, — имение в Живерни представляет собой уникальное место. Если в Овер-на-Уазе, где жил Ван Гог, изменилось буквально все, то здесь, на берегах Эпты, сохраняется та же атмосфера подлинности, какая царит, например, в доме Рубенса в Бельгии, в доме Франца Хальса в Голландии или в доме Дюрера в Германии.

Теперь уже не приходится удивляться, что дом-музей в Живерни — наряду с Мон-Сен-Мишелем — планируется внести в список «главных достопримечательностей Франции».

Оба сына Клода и Камиллы — и Жан, и Мишель — умерли, не оставив наследников. Не обзавелся детьми и Жан Пьер Ошеде — вероятный отпрыск художника.

Но это не значит, что носителей крови Моне на свете не осталось. У брата Моне Леона, умершего в Маромме в 1917 году, была дочь Луиза. В свое время она вышла замуж за доктора Лефебра, и их потомки имеют сегодня полное моральное право считать творчество своего великого двоюродного деда семейной собственностью. И они горячо и искренне радовались воскрешению сада в Живерни.

Наш рассказ был бы неполным, если бы мы не упомянули еще об одном воскрешении — воскрешении Жана Моне! Признаемся, что это очень странная история, но мы ее все же приводим.

2 декабря 1980 года в комиссариат полиции Нанта пришел сильно взволнованный человек — владелец книжного магазина с площади Биржи.

— Господин Жан пропал!

— Какой еще Жан?

— Жан Моне, внук художника! Я ему передал сорок пять тысяч франков, он обещал поместить их в банк, и вот… Его нигде нет! Господин комиссар, это похищение! На него напали! Такой прекрасный человек! Талантливый! Не хуже деда!

— Похищение? А может, он просто сбежал? Или покончил с собой?

— Да нет же, господин комиссар, не мог он покончить с собой! Если бы вы знали, как ему нравилось жить у нас!

И книготорговец поведал всю историю с самого начала. Жан Моне прибыл в Нант в ноябре 1976 года. С густой белой бородой и улыбкой, чуть насмешливой, он выглядел очень симпатичным.

1 ... 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?