На танцплощадку вернулся в ярости. Как-то привык к тому, что человек, получив пулю в грудь, валится на землю и остается лежать, как мешок с картошкой. Таковы правила игры. Очень мне не понравился трюк, показанный Грэхемом Стоуном.

В туалете я постучал в кабинку Бруно. Он вышел, надвинув шляпу на глаза, подняв воротник. Лицо его по-прежнему кривила гримаса отвращения.

– Если ваши люди не спускают за собой воду, зачем вообще снабжать бачок рычагом для ее спуска?

– Есть проблемы, – и я рассказал ему о трех лишних Грэхемах Стоунах и потребовал объяснений.

– Я не хотел тебе об этом говорить, – он определенно смутился. – Боялся, что этим напугаю тебя.

– Что? Что ты не хотел мне говорить?

Он пожал широченными плечами.

– Видишь ли, Грэхем Стоун – не человек.

Я чуть не рассмеялся.

– Ты тоже.

На его лице отразилась обида, а я почувствовал себя говнюком.

– Во мне есть хоть что-то человеческое. Генетический материал... Но речь сейчас не об этом. Видишь ли, Грэхем Стоун прибыл не из другой реальности. Он – инопланетянин. Из другой звездной системы.

Я отошел к раковине, плеснул в лицо холодной водой. Не помогло.

– Рассказывай.

– Все не могу. Займет слишком много времени. Стоун – инопланетянин. Гуманоид, правда, но если приглядеться, увидишь, что пор на его коже нет. А если внимательно посмотришь на руки, заметишь, что шестой палец он ампутировал, чтобы быть больше похожим на человека.

– Шрам от шестого ампутированного пальца – верный признак инопланетного происхождения, – мой голос сочился сарказмом.

– Да, именно так. Примерно семь месяцев назад целый корабль этих существ залетел в одну из реальностей. Все они были крайне враждебны и вели себя очень странно. Такое ощущение, что мы столкнулись с представителями цивилизации мегаломаньяков. Естественно, всех пришельцев уничтожили, за исключением Грэхема Стоуна. До сих пор ему удавалось от нас уходить.

– Если он инопланетянин, почему у него английские имя и фамилия?

– Он ими воспользовался, когда впервые попытался сойти за землянина. Потом не раз менял. Вероятно, даже инопланетянам хочется, чтобы в них видели британцев, это показатель класса. Так считают в восьмидесяти процентах реальностей. Хотя есть две или три, где высший класс – принадлежность к племенам с островов Тонга.

– И за что инопланетянина приговорили к смерти? – спросил я. – Может, следовало попытаться понять его?

– Такая попытка предпринималась. Однажды утром, когда врачи прибыли в лабораторию для продолжения исследований, они нашли ночную смену мертвой. Паутиноподобные грибы росли из ртов, ноздрей, глаз людей... Идею ты уловил? С тех пор Стоун такого себе не позволял. Но мы не думаем, что он утерял эту способность.

Я вернулся к раковине, взглянул на свое отражение в зеркале. Кто-то вошел, чтобы воспользоваться писсуаром, и Бруно тут же скрылся в кабинке и захлопнул дверь.

– О черт! – простонал он, но незнакомец, похоже, не заметил ничего необычного в медвежьем голосе.

Я три минуты изучал свою физиономию, пока мы вновь не остались одни. Бруно вышел из кабинки. Похоже, на этот раз она произвела на него даже более сильное впечатление.

– Послушай, – я повернулся к нему, – допустим, Стоун находился менее чем в двадцати ярдах от меня, когда я развлекался с его дублями или как там они называются. Он мог перебраться в другую реальность?

– Нет, – мотнул головой Бруно. – Ты – приемник, не трансмиттер. Чтобы соскочить с этой временной линии, ему надо найти человека с талантом, обратным твоему.

– А они есть?

– Я обнаружил в этом городе двоих.

– Мы могли бы следить за ними и ждать его появления.

– Смысла нет, – возразил Бруно. – Стоун с тем же успехом может осесть в этой реальности и подчинить ее себе. Сделать базой для вылазок в другие.

– В чем его сила?

– Я же сказал, он опасен.

– Тогда пошли, – и я повернулся к стальной двери, ведущей в подвал соседнего склада.

– Ты прелесть.

Я посмотрел на него, стараясь уловить издевку на его медвежьем лице, но оно ничего мне не сказало.

– Прелесть? Я – прелесть? Послушай, если один парень говорит другому, что он – прелесть, особенно, если они в сортире...

– То что?

– Неважно, – я начал краснеть.

– И потом, я не парень. Медведь.

– Ты парень-медведь, не так ли?

– Да.

– Вот и заканчивай с "прелестью".

– Я лишь хотел сказать, что за несколько часов ты узнал о существовании параллельных миров, разумного медведя и инопланетянина, и тебя это совершенно не потрясло.

Я разъяснил ему, что к чему.

– Вчера я был в отличном настроении и крепком подпитии. Провел шесть часов в постели с роскошной блондинкой по имени Сильвия. Съел два стейка, полдюжины яиц и гору жареной картошки. Выдавил из себя последнюю каплю стресса, вызванного последним расследованием. Начал жизнь с чистого листа. В таком состоянии я могу воспринять что угодно. И вообще удивить меня трудно, вот и не изумляйся, что тебе это не удалось. Кроме того, на кону стоят три тысячи баксов, не говоря уже о таком пустячке, как профессиональная гордость. Так что пошли отсюда.

Мы миновали стальную дверь, деревянную и вновь очутились в подвале заброшенного склада.

Вернувшись на улицу, обнаружили, что за время нашего отсутствия выпал добрый дюйм снега и буран набрал силу. Снег лип к одежде, хлестал лица. Я ругался, но Бруно молчал, стоически воспринимая превратности погоды.

Миллион лет спустя, в двух миллионах миль от клуба металлистов, ориентируясь по меняющему цвет диску, мы вновь вышли на след инопланетянина. Пятеро подростков лежали в темном проулке, из их ртов, ноздрей, глаз торчали паутинообразные грибы. Полагаю, из задниц тоже.

– Этого я и боялся, – в голосе Бруно слышалось искреннее горе.

– Не переживай, – я наклонился в покойникам. – Это грабители. Уличная банда. Им без разницы, пристрелить твою сестру или съесть пончик. Об этой банде я слышал. Видишь, у каждого на левой руке вытатуирована кобра. Должно быть, они пытались ограбить Стоуна и, как говорится, угодили в яму, которую рыли другому. Так что на этот раз Стоун только сослужил нашему миру добрую службу. Эти подонки больше не будут отнимать деньги у старушек и бить стариков, чтобы завладеть их карманными часами.

– В любом случае мы должны избавиться от тел, – заметил Бруно. – Нельзя допустить, чтобы их нашли. Возникнет много вопросов о причине гибели, а эта реальность еще не готова к восприятию идеи параллельности миров.