Человек хана, встретивший Михаила Всеволодовича и определивший его в жилище для приезжих князей, доложил о его прибытии со свитой высокому ханскому вельможе Ахмату, которому непосредственно подчинялся. Ахмат ведал приемом русских князей, а нередко и определением их дальнейшей судьбы. Он же готовил их встречу с ханом Батыем, если в той встрече была нужда. Если же такой нужды не было, Ахмат сам решал неотложные дела с приезжим князем Рюриковичем либо исполнял ханское повеление оставить его на длительное пребывание в Орде. В летние месяцы хан Батый с ближайшими родственниками и штатом придворных отправлялся в летнее кочевье, меняя время от времени степные стойбища. Некоторые русские князья, оставленные на продолжительный срок в ханском окружении, участвовали в подобных ханских кочевьях по степным просторам. Иногда хан принимал того или иного Рюриковича и приглашал его к трапезе, сдобренной неизменным кумысом.

Ханский двор еще пребывал в Сарай-Бату. Ахмат тем временем собирал сведения о князе Михаиле Всеволодовиче, опрашивал свидетелей, которым доводилось когда-либо сталкиваться с этим князем. Набиралось много разноречивых отзывов о человеке, который ждал теперь, пребывая в ханской ставке, решения своей судьбы. И наконец Ахмат отважился пойти к хану Батыю с докладом, чтобы вместе решить, как поступить с киевским князем.

Хан Батый был уже далеко не молод. Он заметно одряхлел и потерял прежнюю живость и энергию, даже перестал интересоваться возведением своего обширного дворца. Отделка анфилады парадных зал, лепка потолка и стен были приостановлены. Батый облюбовал себе парадную гостиную с незавершенной лепкой на стенах. На возвышении была навалена груда бархатных и атласных подушек, на которых хан восседал, принимая посетителей, чаще всего родичей и придворных. Перед ним стояли кальян, кувшин с кумысом и блюдо с разнообразными фруктами. Иногда, когда хан Батый был в хорошем расположении духа, он угощал посетителей. Русские князья морщились от питья непривычного кумыса, но боялись ослушаться и через силу пили непривычный напиток.

Ахмат шагал анфиладой парадных комнат ханского дворца. Они оставляли впечатление незавершенности и вызывали недоуменные вопросы. Почему хан не дает команду завершить отделку парадных зал? Почему они имеют такой вид? Почему не во всех залах пол покрыт мраморными плитками? Разве мало искусных мастеров - каменщиков, лепщиков, штукатуров - находится в распоряжении хана? Почему же приостановлены работы?

До Ахмата доходили слухи, что хан Батый недоволен выбором местоположения столицы и как-то в кругу близких родственников и вельмож высказал мысль, что более удачным местом для нее могло бы быть другое - на том же берегу Ахтубы, но значительно севернее.

- Так за чем же дело стало? - крикнул кто-то из ближайших ханских родственников. - Если тебя не удовлетворяет размещение столицы, возведем новую, в другом месте. Разве в твоем распоряжении мало послушных мастеров и средств?

Батый ответил родичу неохотно:

- Устал я, мои дорогие, смертельно устал. Не стану переносить столицу. Пусть этим занимаются мои преемники. Пусть они и строят новую столицу, коль теперешняя им не по душе.

На этом разговоры о местоположении ханской столицы исчерпались, и больше к ним при жизни Батыя никто и никогда не возвращался.

С этими мыслями Ахмат подошел к заветной двери, у которой в торжественных позах стояли два стражника, вооруженные кривыми мечами.

- Доложи светлейшему господину обо мне, - произнес сановный посетитель.

Один из стражников приоткрыл двустворчатую дверь ханской комнаты и угодливо произнес:

- До твоей милости, мой господин.

- Проси, - раздался из соседнего помещения резкий, с хрипотцой, голос.

Войдя в кабинет Батыя, Ахмат склонился в низком поклоне и услышал слова хана:

- Чем порадуешь меня, служилый? С чем пришел?

- Докладываю, ваша милость. В Сарае находится киевский князь Михаил.

- Слышал о таком. А ты что о нем скажешь?

- Ничего хорошего не скажу.

- Напомни мне, Ахмат, чем этот князь Михаил отличился?

- Ваша милость направила к нему опытных послов, когда войско вашей милости подходило к Киеву. Послы предложили Михаилу договориться по-хорошему и сдать город без боя. И это стоило бы того, чтобы Киев не был так разрушен и русичам не пришлось понести такие огромные потери. Но князь Михаил не внял голосу разума. Он отклонил предложение послов вашей милости и повелел их всех умертвить. Михаил повинен еще и в том, что поспешно покинул город и бежал в соседнее государство. Если не ошибаюсь, это была Польша. И там он настраивал чужеземцев против ордынцев.

- Серьезный грех на душе князя Михаила.

- Если бы только один этот грех.

- Вот именно, если бы только один этот грех. Как долго уклонялся сей князь от уплаты дани Орде, хотя я и посылал в Киев моих людей, чтоб напомнили забывчивому Михаилу о его долге.

- А Михаил оправдывался тем, что он якобы не собрал еще всех сведений о численности населения всех своих киевских владений. Таким вот манером он уклонялся от уплаты дани.

- И это еще не все! - воскликнул хан Батый. - Ты бы слышал, что мне говорил великий князь владимирский Ярослав. Я, конечно, убежден в лживости этого князя, его предвзятости. Вероятно, Ярослава и Михаила связывала давнишняя вражда. Послушаешь первого из них, так выходит, он один непогрешимый, а все остальные… Да что и говорить об этом. Недаром же я отправил Ярослава в Монголию к великому хану, чтоб рассудил дело. Великий хан, видно, распознал прегрешения Ярослава и воздал ему по заслугам. Все же, я полагаю, в словах этого князя, давнишнего недруга Михаила, была доля правды.

- Как же мы поступим с небезгрешным Михаилом?

- Пусть пройдет очистительный огонь и поклонится нашим богам. Позаботься об этом. А далее посмотрим. И растолкуй, Ахмат, этому Михаилу, что от него требуется, и действуй.

- Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

На третий или на четвертый день после посещения хана Батыя его приближенный Ахмат направился к Михаилу Всеволодовичу. Почему не сразу после визита к хану или хотя бы на второй день? По складу своего характера Ахмат был тугодум, и ему требовалось время, чтобы обдумать, как построить разговор с русским князем, как сделать этот разговор результативным и убедительным. На это обдумывание нужны были дни.

Ахмат в сопровождении двух рослых стражников в остроконечных меховых шапках и щуплого малорослого толмача неопределенной национальности, оседлав коня, подъехал к обиталищу князя Михаила и его свиты. Небольшая группа всадников въехала на территорию, обнесенную земляной стеной. Ахмат и толмач спрыгнули с коней, передав поводья охранникам и вошли в крайний шатер. В нем жили князь Михаил, боярин Феодор, киевский священник отец Иоанн и княжеский толмач. Все они после принятия утренней трапезы находились в шатре.

Ахмат, распознав по одежде в одном из находившихся в шатре русского князя, сказал через толмача: