Я мысленно испускаю расстроенный стон.

– Вы не могли бы сказать ему, что я звонила и что мне нужно поговорить с ним? Это срочно.

– Я могу попробовать отследить его. Думаю, он где-то неподалеку.

– Просто передайте, чтобы он позвонил мне, пожалуйста, – умоляю я, борясь со слезами.

– Конечно, миссис Грей. – Она мешкает. – Все в порядке?

– Нет, – шепчу я, не доверяя своему голосу. – Пожалуйста, пусть он мне позвонит.

– Хорошо, мэм.

Я отключаюсь. Не в силах больше сдерживаться, подтягиваю колени к груди, сворачиваюсь клубочком на заднем сиденье, а слезы безостановочно текут по щекам.

– Где в Портленде, миссис Грей? – мягко спрашивает Сойер.

– Городская больница скорой помощи, – выдавливаю я сквозь слезы.

Сойер вливается в уличное движение и направляется к трассе I-5, а я тихо всхлипываю на заднем сиденье машины, шепча бессвязную молитву. «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

Услышав рингтон «Твоя любовь – король», вздрагиваю от неожиданности.

– Кристиан, – выдыхаю я.

– Господи, Ана, что случилось?

– Рэй… он попал в аварию.

– Черт!

– Да. Я на пути в Портленд.

– В Портленд? Ради бога, скажи, что Сойер с тобой.

– Да, он за рулем.

– Где Рэй?

– В городской больнице скорой помощи.

Я слышу приглушенные голоса на заднем фоне.

– Да, Рос! – сердито рявкает Кристиан. – Я знаю! Извини, детка, я смогу быть там часа через три. Необходимо закончить здесь одно дело. И сразу прилечу.

О боже. «Чарли Танго» снова в строю, и последний раз, когда Кристиан летел на нем…

– У меня встреча с ребятами с Тайваня. Я не могу ее отменить. Мы готовили эту сделку несколько месяцев.

Почему я ничего об этом не знаю?

– Приеду, как только смогу.

– Хорошо, – шепчу я. Мне бы сказать – да все в порядке, оставайся в Сиэтле, но правда в том, что я хочу, чтобы он был рядом.

– Ох, детка, – шепчет он.

– Со мной все будет хорошо, Кристиан. Делай все, что нужно. Не спеши. Я не хочу переживать еще и за тебя. Береги себя.

– Непременно.

– Люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, детка. Буду с тобой, как только смогу. Держи Люка поблизости.

– Ладно.

– До скорого.

– Пока. – Отключаюсь и снова обнимаю колени. Я ничего не знаю о бизнесе Кристиана. Какие, интересно знать, у него дела с тайванцами? Я смотрю в окно, когда мы проезжаем аэропорт «Боинг Филд-Кинг». Он должен долететь целым и невредимым. У меня скручивает желудок и подступает тошнота. Рэй и Кристиан. Вряд ли я смогу такое выдержать. Откинувшись на сиденье, я вновь начинаю свою мантру: «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

– Миссис Грей. – Меня будит голос Сойера. – Мы на территории больницы. Мне только надо найти приемный покой.

– Я знаю, где это. – Вспоминаю свой прошлый визит в городскую больницу, когда на второй день работы в «Клейтоне» я свалилась со стремянки и подвернула ногу. Вспоминаю и как Пол Клейтон стоял у меня над душой; меня передергивает.

Сойер останавливается в месте высадки и выпрыгивает, чтобы открыть мою дверцу.

– Сейчас поставлю машину, мэм, и приду к вам. Оставляйте свой портфель, я принесу.

– Спасибо, Люк.

Он кивает, и я быстро иду к приемному покою. Регистратор за стойкой вежливо улыбается мне, через пару минут находит, куда поместили Рэя, и отсылает меня в хирургическое отделение на третьем этаже.

Хирургическое отделение? О господи!

– Спасибо, – бормочу я, стараясь сосредоточиться на ее объяснении, как пройти к лифту. Я почти бегу туда, и тошнота подкатывает к горлу.

«Пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

Лифт едет мучительно медленно, останавливается на каждом этаже. «Давай же… давай!» Я мысленно подгоняю его, сердито поглядывая на входящих и выходящих из него людей, которые мешают мне попасть к отцу.

Наконец дверь открывается на третьем этаже, и я несусь к еще одной регистрационной стойке, укомплектованной медсестрами в голубой униформе.

– Чем могу помочь? – спрашивает одна услужливая сестра с близоруким взглядом.

– Мой отец, Рэймонд Стил. Только что поступил. Мне сказали, он в четвертой операционной. – Даже произнося эти слова, я мысленно молю, чтобы это оказалось не так.

– Сейчас посмотрю, мисс Стил.

Я киваю, не трудясь поправить ее, и она внимательно вглядывается в экран своего компьютера.

– Да. Поступил пару часов назад. Если вы не против подождать, я дам им знать, что вы здесь. Комната ожидания вот там. – Она указывает на большую белую дверь, предусмотрительно снабженную соответствующей табличкой с крупными синими буквами.

– Как он? – спрашиваю я, стараясь, чтобы голос не дрожал.

– Чтобы узнать о его состоянии, вам придется подождать кого-то из лечащих врачей, мэм.

– Спасибо, – говорю я, но в душе кричу: «Я хочу знать сейчас!»

Открываю дверь в функциональную, аскетическую комнату ожидания, где сидят мистер Родригес и Хосе.

– Ана! – вскрикивает мистер Родригес. Его рука – в гипсе, а на щеке – синяк. Он сидит в кресле для перевозки больных, одна нога тоже загипсована. Я осторожно обнимаю его.

– Ох, мистер Родригес, – всхлипываю я.

– Ана, милая. – Похлопывает меня по спине здоровой рукой. – Мне так жаль, – бормочет он хриплым, срывающимся голосом.

О нет!

– Нет, папа, – говорит Хосе с мягкой укоризной. Когда я поворачиваюсь, он привлекает меня к себе и обнимает.

– Хосе, – шепчу я. Не могу больше сдерживаться, слезы брызжут из глаз, все напряжение, страх и сердечная боль последних трех часов дают о себе знать.

– Эй, Ана, не плачь. – Хосе мягко гладит меня по волосам.

Я обнимаю его за шею и тихо всхлипываю. Мы стоим так целую вечность, и я так благодарна, что мой друг здесь. Мы разнимаем объятия, когда в комнату ожидания заходит Сойер. Мистер Родригес дает мне бумажный носовой платок из предусмотрительно поставленной тут коробки, и я вытираю слезы.

– Это мистер Сойер. Охрана, – сообщаю я. Сойер вежливо кивает Хосе и мистеру Родригесу, затем проходит и садится в углу.

– Присядь, Ана. – Хосе подводит меня к одному из обитых дерматином кресел.

– Что произошло? Мы знаем, как он? Что они делают?