бритоголовым поспорить, — охранник младшего Пешеханова. Не дай бог с его красивой головки хоть волосок упадет!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​ ‌​‌​​​‌​‌‌‍По лестнице мы бежали бегом, и сзади нам вторил топот ног — Гера тоже меня узнал и, поскольку со мной находился бритоголовый, справедливо рассудил, что его ненаглядному хозяину может угрожать опасность.

Дверь была открыта. Бледная мама сидела на полу, шея и грудь в красных полосах, на щеках потоки слез. Сердце ухнуло вниз. Нахохлившийся Тема с мрачным почерневшим лицом тоже был в коридоре, а рядом, скрутившись в три погибели, хрипел Кирилл. Чего это его ломает?!

— Что здесь происходит?! — это не я сказала — Юра. У меня от бега и волнения напрочь голос пропал.

Боже, этот урод рассказал свою версию правды моим родным! Зачем?! Какая низкая месть! Он не принц во плоти, а первостатейный подонок!

А мой любимый амбал уже оценил ситуацию, схватил Кирилла Пешеханова за грудки, припер к стенке.

— Какого черта ты сюда приперся?! Какого черта язык свой поганый распускал?! — И кулаком по смазливому личику мечты всех девчонок!

Кирилл вскрикнул и заблеял что-то невыразительное.

— Скотина, да как ты вообще сюда посмел явиться?! Сосунок недоделанный!

Юрик еще раз замахнулся, но удар не достиг цели — вмешался дежуривший у подъезда охранник, который вслед за нами вбежал в квартиру. Не квартира, а проходной двор! Взбешенный бритоголовый от всей души вмазал и охраннику. Мама завизжала — слава богу, вполне обычная реакция, значит, несмотря на безумие, плескающееся в серых глазах, она понимает, что происходит вокруг. Брат направил свою коляску к дерущимся, намереваясь вмешаться. Его только не хватало в этом скопище тел и кулаков! Перегородила Темке дорогу и закричала:

— Если вы сейчас же не уйдете, я вызову полицию!

— Кирилл уже уходит, милая, — будто бы даже весело откликнулся Юра и развернул мечту всех девчонок вместе со шкафом-охранником по направлению к входной двери.

— Чтоб я тебя больше никогда не видел рядом со Светкой! Понял?! Она теперь моя невеста и скоро станет моей женой! Моей, млять! Нарисуешься рядом еще раз — шею сверну! — последние слова бритоголовый говорил уже в коридоре.

Упала рядом с мамой на колени, обняла родные плечи и зашептала успокаивающе:

— Все хорошо, мамочка! Все хорошо теперь будет! — хотя у самой каждая клетка тряслась от страха, но отступать нам некуда — либо пан либо пропал.

— У вас теперь что, семейный подряд будет?! — не унимался Кирилл. — Муж ищет клиентов, а жена раздвигает ноги?!

Подобного Юрик уже не стерпел и, отбросив в сторону загораживающего младшего Пешеханова охранника, еще раз заехал по симпатичному личику принца. Через открытую на лестничную площадку дверь мне хорошо было видно, как качнулся в сторону модный чуб мечты всех девчонок. Шкаф-Гера ударил следом, бритоголовый ухнул от боли. Бедный мой! Хороший мой! Кирилл тоже беспорядочно махал кулаками, только его удары Юре — что слону дробинка.

— У нас теперь все по-людски будет — семья, дети, любовь и верность! — пыхтел через боль Юрик. — А модельного агентства больше не существует! Финита ля комедия! И Светка больше не работает!

— Муж-сутенер — просто предел мечтаний всех девушек этой планеты!

А этого уже не стерпела я:

— Уж получше такого подлеца, как ты! — И сейчас мне совершенно плевать, что нас могут услышать соседи. Какая разница, какая чепуха, кто и что обо мне подумает?! Я больше не намерена прятать Юрика за два двора от нашего дома!

— Выметайся отсюда, паскуда! — И для придания ускорения бритоголовый выразительно толкнул мальчика-мерзавчика и его охранника вниз по лестнице. Слава богу, темноволосая голова принца во плоти исчезла из пределов видимости. Надеюсь навсегда.

Мама снова всхлипнула.

— Мамуль, все хорошо, я дома... А этот придурок больше сюда не посмеет соваться.

— Света, Светочка! — В мамином голосе билась, звенела истерика. — Он сказал, сказал, что эту ночь т-ты провела с Епифанцевым, что т-ты п-проститутка и продаешь себя за деньги! Светочка, неужели это правда?! Неужели ты была с Игорем Владимировичем? — ревела мама, одновременно крепко прижимая меня к себе, словно боялась, что я куда-то исчезну, растаю, словно Снегурочка. — Это ведь он присвоил папины разработки, обогатился за их счет, а меня заставил… — дальше мама не смогла говорить, снова начала рыдать. — Он… ужасный человек... С кем у-у-угодно, только не с ним, Света-а-а!

— Нет-нет, мамуль! — почти кричала я, пытаясь через истерику пробиться до маминого сознания. — Кирилл соврал! Эту ночь я провела вовсе не с Игорем Владимировичем!

— Это ты мне врешь, — с каким-то ожесточением ответила мама, — врешь все последнее время! Я видела фото! Вы с Епифанцевым выходите из ложи ресторана, и ты в этом же платье, что и сейчас на тебе надето!

Слезы потекли по моим щекам.

— Мама, я просто хотела вылечить Тему…

— Свет… дурочка ты! Мне не нужно здоровье, купленное такой ценой! Я лучше сдохну! — говорило в Артеме наше фирменное Устюговское благородство.

— А я не могла допустить, чтобы ты сдох…

— Боже мой! Я ужасная мать! — стонала мама.

— Самая лучшая! Ты самая лучшая! — шептали мои губы, а руки цеплялись за родные плечи, вдруг мама почитает меня теперь грязной и оттолкнет.

— И все же Кирилл соврал, мама... Я так и не стала шлюхой... — Разве что для одного человека... Впрочем, эту мысль не стала озвучивать, поскольку она касалась только нас с Упырем. — Да, прошлую ночь я должна была провести с моим первым клиентом — Епифанцевым Игорем Владимировичем, но Юра, — Бритоголовый вернулся в квартиру и, наконец, плотно закрыл входную дверь, — он…

— Я не смог ее продать, — закончил за меня Чернов и посмотрел прямо в глаза моей мамы, твердо и открыто.

— Д-да, он не смог меня продать... — По моим щекам уже потоком текли слезы, за два последних дня я столько слез наревела — ужас, море не море, но тазик точно. — Он меня любит, мама! Юра ради меня с Епифанцевым поссорился... Он поможет нам с лечением Темы... Он ради меня всю свою жизнь с ног на голову перевернул, причем не только свою, но и многих других людей.

— Юра? — удивленно спросила мама и цепко всмотрелась в лысого амбала. — Это брат хозяйки и сутенер, который самолично