– Если тебе надо смирения и такта, отправляйся в монастырь. Это важно.

– Я весь – одни сплошные уши.

Эви совсем не была уверена, что Вуди стоит доверять, но больше у нее все равно никого не было. Она оглянулась убедиться, что никаких других ушей рядом нет.

– Ты когда-нибудь слышал о проекте «Бизон»?

Репортер поднял брови.

– Благотворительная контора, которая водит детишек в зоопарк?

– Нет. Правительственный проект военного времени. Может быть, даже довоенного.

Вуди вытер рот, не отрывая глаз от Эви. Потом вытащил карандаш и записал у себя в блокноте: проект «Бизон».

– Продолжай.

– Я на самом деле немного о нем знаю. Только то, что он, видимо, имел какое-то отношение к пророкам.

– Какое?

– Я уже говорила, не знаю. Видимо, на этот проект работала мама Сэма.

– Что она делала?

– Она была медсестра, – сказала Эви с каменным лицом; Вуди совсем не надо знать все. – Это все, что у меня есть.

– Надо понимать, если я хочу знать больше, мне придется спросить Сэма…

– Нет! – Эви схватила его за руку. – Сэму ты говорить не должен. C ним припадок сделается, если он узнает о нашем разговоре. Это все строго конфиденциально, Вуди. Я просто хочу помочь ему разузнать, что случилось с его матерью.

Его медленная улыбка ей совсем не понравилась.

– А, молодые чувства. Ладно. Как звали вашу миссис Ллойд?

– Мириам. Мириам Любович. Потом они успели поменять фамилию на Ллойд, но я не знаю, когда.

Вуди, не поднимая головы, обжег ее взглядом.

– Так Сэм еврей?

– Как и Аль Джолсон[38], – она выдержала его взгляд, даже не моргнув.

Вуди пожал плечами.

– Я-то против евреев ничего не имею. Но не все придерживаются таких взглядов – твой мистер Филипс, например. Это так, дружеское предупреждение. Ладно, посмотрим, что мне удастся накопать. Но копать, учти, придется много.

Он откашлялся, многозначительно посмотрел на доллар и замолчал.

– Крысы ведь этим и занимаются – копают? – с ходу дала сдачи она, потом порылась в сумочке и протянула ему еще доллар. – Это все, что у меня есть.

– Мой букмекер выражает вам благодарность, мисс О’Нил. Еще одно. Что там произошло в Ноулз-Энде с Хоббсом?

– Я еще тогда рассказала газетчикам всю правду. Эти новости давно простыли, – сказала Эви, гоняя по тарелке остаток яблочного пирога.

– Правду, только правду и ничего, кроме правды, за исключением правды частичной. Слушай, у меня такое забавное чувство, что ты далеко не все рассказала про те события.

– И чего же я, например, не рассказала?

– Ну, скажем, что Джон Хоббс не был человеком.

Эви уже успела пожалеть о своем решении. Таким, как Т.С. Вудхауз, только мизинчик протяни – они тебе руку по плечо отхватят.

– У нас у всех подчас бывают забавные чувства, Вуди. Возьми себе молочный коктейль и забудь про эту историю. Прости, что вот так обрываю разговор, но мне еще выступать перед дамским вечерним клубом до шоу.

– Будешь гадать по куриному салату? – не удержался Вуди, но тут же сделался серьезным. – Я твердо намерен докопаться до правды, красавица. И неважно, сколько времени на это уйдет.

И c этими словами он спикировал на остаток пирога.

– Мемфис! Мемфис!

На пороге парикмахерской Флойда Мемфис оглянулся и увидал Рене, одного из посыльных Папы Чарльза, который махал ему с той стороны улицы.

– Мемфис! Ты нужен Папе Чарльзу!

– Зачем это? – Сердце у него слегка екнуло.

Папа Чарльз никогда на пустом месте за людьми не посылает.

– Не знаю. Просто велел пойти и привести тебя в «То что надо!». Вот прям щас.

С верхушки фонарного столба их обкаркала ворона.

– Чего ты на меня орешь? Могла бы побыть хорошей птичкой и рассказать, чего Папе Чарльзу от меня нужно!

Ворона еще раз нечленораздельно каркнула и заткнулась.

– Спасибо, ты мне совершенно не помогла, – сказал Мемфис, обхватывая себя руками по случаю холода.

В «То что надо!» он направился прямиком в хорошо обставленный кабинет Папы Чарльза, кивнув по дороге Жюлю и Эммануэлю, Папиным бодигардам, сидевшим снаружи по обе стороны дверей с автоматами на коленях.

– Мемфис, входи-входи, – поприветствовал его Папа из своего исполинского стола. – Садись, сынок.

Мемфис примостился на краешке стула. Он попытался было облизнуть губы, но во всем рту было сухо. Тяжелый дым от Папиной сигары ел глаза. Босс сложил руки на столе и поглядел на мальчика.

– Мемфис, я тебя знаю уже очень долго. И папу твоего знал. И маму тоже.

– Да, сэр.

– И я всегда приглядывал за твоей семьей, так? Я позаботился, чтобы у Исайи была новая бейсбольная перчатка. И послал одного из своих мальчиков починить Октавии холодильник, когда тот сломался.

– Да, сэр, – сказал Мемфис.

Тревога его все росла. В какие-такие неприятности он успел влипнуть?

– А когда тебя арестовали несколько месяцев назад, кто вытащил тебя из тюрьмы?

– Эти копы меня подставили! Они работали на Голландца Шульца и типа хотели таким образом передать вам послание, – запротестовал Мемфис.

Если бы он не работал прежде всего на Папу Чарльза, его бы тогда не замели, так что со стороны босса было некрасиво вот так ему это припоминать.

Папа сделал маленький жест – ну, мы же тут все знаем, как это бывает.

– Тем не менее, – продолжал он, выдувая кольца дыма, – я оказывал тебе услуги, так? И теперь пришло время, когда мне потребуется услуга от тебя.

Мемфис сглотнул тяжелый ком в горле.

– Какая именно услуга?

– Знаешь мистера Каррингтона, у него еще большой магазин на Сто Двадцать Пятой?

«Каррингтон» был большой универмаг, где отоваривались по большей части белые. Мемфис заходил внутрь, один раз – так один из магазинных ищеек ходил за ним всю дорогу по пятам! Пришлось спешно ретироваться.

– Да, сэр, знаю, – напряженно сказал Мемфис.

– Мистер Каррингтон всегда был нам хорошим другом. И сейчас ему нужна наша помощь. Сегодня утром я услышал, что у его жены сонная болезнь, – Папа постучал сигарой о край серебряной пепельницы. – Часть моей работы – присматривать за Гарлемом, за тем, что в наших интересах. Нам тут не нужны проблемы, c которыми сталкиваются ребята в Чайнатауне. И нам не нужно, чтобы тут шнырял Департамент здравоохранения, закрывая нам бизнес и врываясь в рестораны и клубы. Если об этом случае прознают, у всех у нас будут большие неприятности.