Состоялось назначение общего главнокомандующего для будущего похода. Посмотрим, как шли все эти приготовления, приводя с особенной подробностью имеющиеся в нашем распоряжении немногие и отрывочные сведения о деятельности самого Петра.

25 ноября Гордон, отдыхавший в слободе после более чем полугодового отсутствия, был приглашен Петром к обеду, но явиться к царю не мог вследствие болезни, продолжавшейся несколько дней. 27-го был объявлен указ о предстоящем походе и о сборах к нему чинам московского дворянства. Очевидец-современник, сам принадлежавший к составу московского дворянства, Желябужский живо рассказывает об этом объявлении в своих записках: «Ноября в 27 день в среду, в Знаменьев день, слушали мы в Чудове монастыре обедню, и того часу пришел разрядной сын боярской и пошел по церкви кричать, чтоб все шли стольники и всяких чинов люди в верх к сказке. Из Чудова все пошли в верх и с верху сшел на Постельное крыльцо дьяк Артемий Возницын, а за ним подьячий Михаило Гуляев и почал честь: „Стольники, стряпчие, дворяне московские и жильцы! Великие государи, цари… указали вам всем быть на своей, великих государей, службе… и вы б запасы готовили и лошадей кормили. А где кому у кого в полку быть у бояр и у воевод, и ваши имена будут чтены в скорых числах на Постельном же крыльце“. После того тот же дьяк вышел и сказывал: Царицыны стольники! Великие государи указали вам сказать, чтоб вы ехали в Преображенское все и явились декабря в 1 день»[424].

Утром 29 ноября Петр посетил Гордона, глядел, как его сын Теодор размахивал знаменем и упражнялся с ружьем, к великому удовольствию царя[425]. Одним из главных предметов бесед Петра с его генералами в это время, конечно, должны были быть приготовления к новому походу. Среди этих забот царя особенно занимала мысль о постройке флота. Флот должен был состоять, главным образом, из судов двух главных видов: из морских судов — галер, вооруженных артиллерией для действия на море против турецкого флота и для блокады Азова с моря, и из речных стругов — для перевозки войска Доном к Азову, подобно тому как это было в первый поход. Постройку галерного флота решено было начать в Преображенском. Вероятно, галера, заказанная для Петра в Голландии через амстердамского бургомистра Витзена, о которой царь переписывался с Виниусом в июле[426], должна была послужить образцом для постройки русских галер. Галера эта была прислана в Архангельск летом 1695 г. на одном из голландских кораблей в сопровождении особого «нарочного человека». Доставлена была также сделанная Витзеном роспись разных принадлежностей к ней, из которой видно, что при галере были присланы все снасти, 2 мачты и 2 райны, бочка с железными принадлежностями, 2 паруса и шатер парусный (тент?), разные ящики с деревянной резьбой, которой галера была украшена по бортам[427], фонарь, флаги, компас, якорь, 3 мортиры, 11 бомб и пр. Из Архангельска галера отправлена была в Москву в разобранном виде, и, как припомним, в упомянутой переписке с Виниусом Петр настаивал, чтобы присланный с нею голландец был удержан и послан также в Москву для сборки галеры. Надо полагать, что именно эта галера перевозилась в Москву среди тех «водяных заморских судов», о перевозке которых шла речь в царской грамоте на Вологду, полученной там 15 ноября 1695 г. Грамота предписывала сделать на Вологде для перевозки этих судов 20 дровней и затем везти суда на дровнях, отпустить с ними для наблюдения подьячего доброго из приказной избы, сопровождающим суда иноземцам Яну Питер-сену с товарищами выдать на корм деньги, взяв необходимые на постройку саней, на наем 100 ямских подвод и выдачу корма иноземцам средства у вологодских таможенных и кабацких голов. Подьячему приказывалось суда везти с великим бережением, над ямщиками надсматривать накрепко, чтоб тех судов не переломали и иных частей из них не растеряли, а довезли б до Москвы в целости[428]. Еще с пути от Азова в письме к Виниусу Петр наказывал ему позаботиться о каторжных, т. е. галерных, мастерах[429]. 30 ноября он пишет в Архангельск к Ф. М. Апраксину о присылке находящихся там корабельных плотников, которые в Архангельске зиму будут жить без дела, а в Москве могут поработать с большой пользой и к началу навигации будут отпущены обратно в Архангельск. «Міn Неr Gubernor Archangel. По возвращении от невзятия Азова, — иронизирует Петр в этом письме, — с консилии господ генералов указано мне к будущей войне делать галеи, для чего удобно, мню, быть шхип-тимерманом всем от вас сюды, понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь могут тем временем великую пользу к войне учинить; а корм и за труды заплата будет довольная и ко времени отшествия кораблей возвращены будут без задержания; и тем их обнадежь и подводы дай и на дорогу корм»[430]. Распоряжения о присылке корабельных плотников посылались и в другие места. Из Воронежа были вытребованы находившиеся там 24 человека вологжан, бывших в первом походе под Азовом и собиравшихся зимовать в Воронеже; вызваны были плотники из Нижнего. Одновременно с приказом о высылке из Воронежа плотников велено было доставить оттуда же три двоеручных больших пилы корабельного дела[431].

Заботы о делах не мешали Петру отдаваться иногда веселью. 3 декабря был большой обед у Лефорта. «В прошлый вторник, — писал об этом празднестве сам хозяин своим родственникам за границу, — его царское величество Петр Алексеевич оказал мне честь обедать у меня со всеми знатными господами. При этом усиленно стреляли пушки и играла музыка всех родов. После ужина много танцовали»[432]. 7 декабря Гордон ездил куда-то с Петром и на пути разговаривал с ним, как он записывает в дневнике, о разных предметах. 9 декабря вечером царь посетил патриарха Адриана: «изволил быть и сидеть со святейшим патриархом в Столовой (патриаршей) палате с начала 5 часа ночи до 8-го часа». Когда царь встал и прощался с патриархом, тот благословил его образом Владимирской Божией Матери[433]. Очень возможно, что в связи с разговорами с Гордоном 7 декабря стоит в дневнике его заметка под 13-м числом о том, что он писал к воеводам в Новгород и Псков, передавая царский приказ выслать в Москву прибывших в эти города офицеров, инженеров и фейерверкеров. 14-го после обеда Петр зашел за Гордоном и повел его к Лефорту, который был тогда нездоров. Туда же собрались генерал А. М. Головин и др. Происходил совет о выборе генералиссимуса и адмирала. Выбор был, рассказывает