с ней. Возможно, это было связано с тем, что Саддам представлялся прогрессивным арабским лидером и вынужден был «держать марку».

Ободренная, она вернулась в Багдад и написала в Госдепартамент депешу, говорящую о том, что с Саддамом можно иметь дело. Ей, конечно же, не поверили – но она принялась за дело, заводя в Ирак кое-какие американские компании, в основном строительные. Конкурировать было сложно – например те же корейцы и местные государственные компании широко применяли почти рабский труд гастарбайтеров, советские вообще работали на каких-то странных некоммерческих условиях. Но эти работы – отличались низким качеством, а когда речь шла о добыче нефти, о строительстве жилья для себя и высших сановников – Саддам понимал, что тут экономить не стоит.

И все шло хорошо до тех пор, пока в один прекрасный день все не рухнуло.

О том, что ЦРУ проводит операцию по устранению Саддама – ее не поставили в курс. Совершенно. Вообще отношения между Госдепом и ЦРУ отличались напряженностью и неоднозначностью. Считалось, что то ли ЦРУ является ударным отрядом Госдепартамента, то ли Госдепартамент считается легальной частью ЦРУ – на деле же везде было по-разному. В той же Москве, где к власти пришли неосталинисты – они работали рука об руку. В странах, являвшихся сторонниками США – они грызлись за кусок власти. А вот в таких странах как Ирак, находящихся в неопределенном состоянии – часто посол пытался хоть как-то наладить отношения, а ЦРУ их рушило своими действиями.

Вне себя от того, что ей доложили – совершено покушение на Саддама, захвачены граждане США – она заказала срочный телефонный разговор с Вашингтоном. Бейкера на месте не было – но был его зам, Лоренс Иглбергер. Иглбургер, бывший помощник Киссинджера и один из его людей, оставшихся в Госдепе – был сторонником «мягкой силы» и почти всегда выступал против каких-либо острых акций, считая, что они не приведут ни к чему, кроме беды.

Она кричала на него минут пять, и все это время он стоически слушал. Затем мягко заметил

– Эйприл, я не менее удивлен этим, чем ты

– Удивлена?! – она задохнулась от гнева – да я вне себя, если ты это еще не заметил. Что у нас происходит? Кто это вообще был?!

– Мы пытаемся выяснить это сейчас. Нас никто не поставил в курс.

– Что это гребаное ЦРУ о себе возомнило? Им что, кажется, что весь мир, это гребаное поле с мишенями или как?

– Вряд ли это ЦРУ. Эйприл. Они не осмелятся

– Тогда кто? Военные? Господи… неужели еще кто-то не понял, что нельзя вот просто так плодить врагов?

– Мы все это пытаемся выяснить – сказал Иглбургер – какая у тебя информация? Что произошло, что слышно?

Она передохнула

– Почти никакой. Я узнала случайно. Советские болтали.

– Советские?

– Они самые. Их здесь очень много.

– Возможно, они к этому тоже имеют отношение.

– Возможно… черт возьми, возможно! Что мне делать?

Иглбургер подумал

– Если в посольстве безопасно – оставайся в посольстве. Мы попробуем здесь выяснить, откуда ноги растут у всего этого.

– Выяснить в Вашингтоне? – Эйприл горько усмехнулась – это же город лжецов. ЦРУ просто будет делать вид, что все так и было.

– Не упоминай этого слова часто, Эйприл. Мы попытаемся выяснить. А ты – сиди на месте и жди, что будет еще нового. Я поставлю твое посольство в приоритет с этого часа[123]. Сообщай все что есть, что бы это ни было.

– Вас поняла…

Эйприл отключилась и еще какое-то время сидела неподвижно, анализируя ситуацию. Затем – решительно толкнула дверь, спустилась на первый этаж, Морские пехотинцы – уже закрыли двери посольства и разбирали бронежилеты и автоматические винтовки. После нападения на посольство в Иране – количество оружия в других посольствах было существенно увеличено.

– Подготовьте машину! – сказала она – в течение часа

– Мэм… – советник по безопасности подошел ближе – сейчас очень опасно.

– Я знаю, что я делаю.

– Мэм, могу я узнать маршрут поездки

– Мы едем в Тикрит!

– Мэм это очень плохая идея.

– Плохая идея! – сказала госпожа посол, переживавшая кризис среднего возраста – дать оружие таким придуркам как вы. Чертовы ублюдки, вы готовы за один час изгадить то, что делалось годами. Приготовьте машину, или я поеду одна. а вы вылетите из страны как пробка из бутылки и будете орать на новобранцев в каком-нибудь сраном форте, ясно вам? Одна машина, один водитель, никакого сопровождения…

Одного телохранителя – ей все-таки навязали.

Она оделась максимально скромно и повязала косынку, желая показать уважение к традициям мусульманского государства. На самом деле – отправляясь в эту поездку, она была почти что в безопасности – хотя такие как Иглбургер или этот придурок с автоматом этого не понимали. Она была женщиной, вот в чем было дело. Она была существом второго сорта и не имела никаких прав – но точно так же она не имела и обязанностей. В традициях арабского Востока – коллективная ответственность, и если все происходившее в Тикрите правда и американцы действительно покушались на раиса – выживший раис вполне мог приказать убить явившегося к нему американского посла. Но не американского посла – женщину. Женщина не может отвечать за свой род, не может участвовать в межплеменных разборках. Убив женщину в качестве мести – Саддам выставит себя на посмешище и проявит себя полным идиотом. И естественно, потеряет уважение. А Эйприл уже успела понять кое-что про Саддама – он никогда не поступит так, чтобы плохо выставить себя перед арабами, лидером которых он хочет стать. Очень многое – он делает не потому что это необходимо – а напоказ. Он человек телевизора.

На подъезде к Тикриту – стало понятно: что-то произошло. Яркий, режущий свет прожекторов, бронемашины Республиканской гвардии на дороге. Машины разворачивали.

– Пробивайся.

Водитель забарабанил по клаксону, требуя пропустить.

Они продвинулись немного, потом – иракские солдаты заметили их. Один из солдат направил на них большой, аккумуляторный фонарь, прожектор, а другой – автомат. Офицер в черном берете – какая – то специальная часть – подскочил к машине и заорал что-то, тыкая автоматным стволом в зачерненное стекло.

Посол Гласпи – открыла дверь и вышла, прежде чем телохранитель успел что-то предпринять.

– Ас саламу алейкум – сказала она – мир вам.

Офицер – остановился, все-таки перед ним была женщина и явно не иракская женщина. Тем более – она приветствовала его на его языке.

– Здесь нельзя – резко сказал он – харам. Надо уезжать.

– Но я должна проехать.

– Это приказ раиса. Надо уезжать.

– Но раис пригласил меня приехать. Я – посол Соединенных штатов Америки и раис пригласил…

Лицо офицера исказилось от злости

– Америка – шайтан!

– Скажи это раису.

И с этими словами она села в машину. Один из тех уроков, которые она вынесла из своей службы на Востоке: Восток – это столкновение характеров. Здесь ты не тот, кто ты есть, а тот, кем ты можешь себя показать. Здесь не так часто льется кровь, как это принято думать – все помнят про кровную месть. Но нужно помнить и то, что у кого-то могут сдать нервы.

– Мэм?

– Стоим, ждем…

Охранник – положил на колени Инграм-10, уже снятый с предохранителя

Офицер вернулся через несколько минут. Склонился к приоткрытой двери

– Прошу простить, ханум. Мои люди проводят вас до дворца…

Первый раунд был выигран. Пусть и не с самим тираном, а всего лишь с безвестным хамом на дороге.

Военный внедорожник – промчался на ста тридцати по опустевшему городу, мигая мигалкой и завывая сиреной. Везде были видны следы поспешной мобилизации – бронетехника на улицах, патрули на тротуарах. Машин почти не было – видимо, горожане боялись выходить из дома. Их можно было понять – в восемьдесят втором Хусейн приказал казнить все село, около которого на его конвой состоялось нападение.

Жив он или нет? А если нет? Возможно, здесь уже нет Раиса – а есть группа приближенных. пытающаяся решить, как быть дальше?

Прожектор – высвечивал двор. В ярком луче – был виден бронетранспортер, пробежавшие мимо него солдаты. Все это – напоминало съемку фильма об инопланетном вторжении.

Молодой офицер подошел к машине, он был вооружен Скорпионом в кобуре на боку и автомат Калашникова