— Я даже не хочу его видеть, когда вечером вернусь домой. Передай ему, чтобы он не выходил из своей комнаты, или я не ручаюсь за себя. — Она услышала, как раздался звонок на другой линии. — Подожди, Юнис, мы еще не закончили.

Мы?

Он оставил ее ждать на линии.

Юнис стояла словно оглушенная разорвавшимся снарядом. Прошло минуты две. Юнис стала приходить в себя, ее охватил гнев, жгучий и неистовый. Она подождала еще минуту, пока Пол не вернулся на линию.

— Так на чем я остановился?

Неужели он на самом деле полагает, что она с готовностью напомнит ему? Что послушно займет свое место мишени и передаст ему оружие после перезарядки? Он был натренированным снайпером. Никогда не мазал.

— Я отвезу Тима к твоей матери.

— Ну, уж нет! Ты не можешь подкинуть ей Тима, думая, что она решит твои проблемы. У нее достаточно своих.

— Тим — это не проблема, Пол. Это человек. Наш сын.

— Теперь слушай…

— Нет! Слушай ты! Твоя мать продала дом. Она звонила несколько минут назад. Она все знает. И она пригласила нас с Тимом к себе. Сказала, что ей нужна помощь внука. Я отвезу его к ней.

— Слушай меня внимательно, Юнис…

— Я слушала тебя, Пол. Только и делала, что слушала. Теперь настала твоя очередь хотя бы попытаться это сделать.

Она повесила трубку. Как такое возможно: так сильно любить кого‑то и так люто ненавидеть? Телефон зазвонил снова. Она проигнорировала звонок и поднялась наверх. Постучала в дверь комнаты Тима, вошла. Тот лежал на кровати, угрюмо уставившись в потолок, подложив руки под голову.

— У меня нет настроения говорить.

— Собирайся. Едем к бабушке. Выезжаем через полчаса.

— Как долго я у нее пробуду?

— Решим, когда доберемся до места.

* * *

Юнис двигалась на юг по автостраде 99, читая про себя молитву и убеждая себя в том, что поступает правильно. Когда зазвонил мобильный телефон, она отключила его и швырнула на заднее сиденье. Когда она доберется до Северного Голливуда, пройдет достаточно времени. Она придет в себя и сумеет достойно держать ответ.

Рядом сидел Тим в наушниках, с закрытыми глазами, притворялся спящим. Она не старалась понять, о чем он думал. Наоборот, пыталась не позволять своему воображению придумывать разные сценарии. Юнис понимала, что ей придется передать сына заботам Лоис, которая сама не всегда успешно справлялась со своими родительскими обязанностями, и сердце ее разрывалось от боли. Ведь если бы она справилась, разве Пол отдалился бы от Бога? Разве он не понял бы, что бессердечен по отношению к другим, особенно к своим родным?

О, Отец, прости меня за Твое чадо. Прости меня за все допущенные мной ошибки в его воспитании. Все, что я хотела для своего сына, это чтобы он любил Тебя больше всего и кого бы то ни было на свете. И вот теперь он говорит, что не хочет быть христианином.

Юнис крепче ухватилась за руль.

Господи, Тим видит в моей покорности воле его отца признак слабости и трусости. Разве он прав? Разве я использовала покорность как способ избежать своей ответственности? Разве Пол прав? Неужели я слишком терпима и слепа, что не вижу реальных нужд Тима? Я уже ничего не понимаю. Ничего, кроме того, что времени катастрофически не хватает. Скоро моему сыну исполнится шестнадцать. Через два года он станет совершеннолетним и сможет покинуть дом. И что потом, Отец?

Юнис никогда не знала, как бороться с амбициями Пола. Вначале в его рвении она видела лишь признак его крепкой связи с Иисусом. Только позже она стала задаваться вопросом, перед кем он хочет проявить себя: перед своим земным отцом или Отцом Небесным. Когда бы она ни пыталась вытащить его из волны, неумолимо уносящей его от берега, он возмущался, обрушивал на нее свой гнев. Наконец, Юнис стала пассивным наблюдателем того, как Пол всю свою силу и рвение тратил на строительство того, что, по его мнению, должно было прославить Господа. Все меньше и меньше покоя ощущала Юнис, наблюдая за работой Пола и за ним самим. Порой она негодовала на церковь, которая, как ей казалось, являлась причиной разрушения ее семьи. Церковь вторглась в ее жизнь, захватила ее целиком. Юнис никак не удавалось избавиться от ощущения, будто она оказалась в плену.

Все было совсем по–другому во времена ее детства и юности. Она никогда не чувствовала себя покинутой отцом. Никогда не подвергала сомнению силу его любви. Видела его за работой со своей паствой. Он учил на своем собственном примере. Юнис видела, что он пребывает в покое, сама испытывала чувство умиротворения в его присутствии. Она даже не могла вспомнить ни одного случая, когда бы он потерял над собой контроль и попытался использовать свои знания Слова Божьего, чтобы втоптать ее в грязь. В те годы душа Юнис пребывала в любви Божьей, но тогда она была маленькой девочкой, за плечами которой не было жизненного опыта.

Как я по тебе скучаю, папа.

Я здесь.

У Юнис по телу пробежали мурашки.

Впереди неожиданно показался Грейпвайн, длинная узкая дорога взбиралась высоко в горы. Юнис съехала с дороги, остановилась у бензоколонки. Тим стянул с головы наушники и посмотрел на нее:

— Как насчет того, чтобы снабдить меня деньгами на еду?

Она дала ему достаточно денег, чтобы купить сэндвичи, чипсы, пару банок содовой, сама же залила бензин в бак, проверила масло и воду, протерла ветровое стекло. Вошла в магазин при бензоколонке, чтобы заплатить за бензин и освежиться. Юнис ополоснула лицо водой и промокнула его бумажным полотенцем.

Тим уже проглатывал последний кусок своего сэндвича, когда она села в машину. Перед тем как включить зажигание, Юнис развернула свой сэндвич и открыла банку содовой.

— Ты в порядке, мам?

— Скоро буду. — Она улыбнулась сыну. — Скоро все будет в порядке, Тим.

— Конечно, мам.

— Так оно и есть. Я знаю. Божий замысел существует.

Ведь это правда, Боже?

Когда они приехали, Лоис встретила их на крыльце.

— Думала, вы приедете поздно вечером.

— Маме не терпится избавиться от меня.

Тим закинул свой рюкзак на спину и направился к входной двери.

— Тим, на плите суп с мясом. Хозяйничай. А я через минуту положу в духовку чесночный хлеб. — Лоис обняла невестку. — Как доехали?

— Нормально.

— Не очень‑то много вещей ты с собой прихватила.

— Утром возвращаюсь домой.

— Звонил Пол. Я сказала, что продала дом и что мне нужна помощь Тима. Он вполне спокойно отнесся к моей просьбе. Видимо, этот повод для отъезда показался ему убедительным.

Юнис криво усмехнулась:

— Да, конечно, спокойно.