И тут вдруг Розалинда подумала: «Смешно. Я всегда считала себя спокойной и благоразумной, зачем же скрывать от самой себя, как сильно я люблю Стивена! Любить его — дело отнюдь не безопасное. Страшно даже подумать, что я могу утратить его. Это так же тяжело, как если бы мое сердце раскромсали надвое».

Но когда-нибудь они снова будут вместе. Розалинда твердо в это верила. И с этой надеждой, вконец измотанная, она задремала.

День двадцать четвертый

Наутро Стивен проснулся, поразительно отдохнувший. Может быть, потому, что Розалинда все еще дремала в его объятиях. Даже Порция умудрилась устроиться у них на кровати. Хотя еще и котенок, спала она крепко.

К тому времени когда Розалинда проснулась, боль возобновилась, но когда она дала ему еще две пилюли опия, поутихла. Она уговорила его выпить горячего молока с яйцом и медом, что должно было подкрепить его силы. Он выпил молоко осторожно, но оно не выплеснулось наружу.

Стивен хотел пройтись по комнате, но понял, что слишком для этого слаб, однако смог присесть на постели. Они пригласили к себе Кэтрин и провели утро в приятном общении. Стивен откинулся спиной на горку взбитых подушек, которые Розалинда положила в изголовье. Разговор вели в основном женщины. А он просто наслаждался тем, что находится с двумя любимыми людьми.

«Сколько еще выдержит мое тело? — подумал он отстранение. — Может быть, день-два. Главное, чтобы успел приехать Майкл».

В комнату с необычно смущенным видом вошел Хаббл.

— Ваша светлость, — провозгласил он, — прибыли лорд и леди Херрингтон. Они хотят видеть вас.

Розалинда глотнула воздух, а Кэтрин, сидевшая с другой стороны кровати, едва не выронила чашку.

Удивленный не менее их, Стивен сказал:

— Пригласите их.

Через несколько минут вошли Клаудия и ее муж Эндрю. Увидев его, сестра изменилась в лице. Очевидно, ее предупреждали о его болезни, но действительность потрясла ее.

Клаудия подошла к кровати.

— Я должна была прийти, Стивен.

— Я рад тебя видеть. И тебя тоже, Эндрю. — Всегда спокойный зять дружески коснулся его руки. Человек он был неплохой, добрый.

Розалинда смотрела на посетителей, как львица, готовая ринуться на защиту своего больного детеныша, но Кэтрин вежливо сказала:

— Добрый день. Как твои дети? Надеюсь, у них все благополучно?

Лицо Клаудии смягчилось, как всегда, когда речь заходила о ее детях.

— Все хорошо, спасибо. А как твои сын и дочь?

— Тоже все в порядке.

Разговор шел вяло, пока Стивен не сказал:

— Кстати, ты можешь поздравить нас с Розалиндой.

— Да? Как замечательно! — Клаудия была явно удивлена и в то же время искренне обрадована. Через детей легче всего было найти путь к ее прочно защищенному сердцу. — Вы должны очень заботиться о себе, Розалинда.

— Постараюсь, — вновь удивленная, обещала Розалинда.

Не желая тратить силы на праздную болтовню, Стивен сказал:

— Розалинда, Клаудия, видимо, хочет поговорить со мной наедине. Надеюсь, ты не возражаешь?

— Да, но сперва… — Его сестра умоляюще взглянула на мужа. Он слегка тронул ее локоть. Почерпнув в этом прикосновении необходимую решительность, Клаудия прерывающимся голосом сказала: — Розалинда, Кэтрин. Я хочу извиниться за свое поведение перед вами обеими.

— Извинение принято, — сказала ошеломленная Розалинда. — Вполне естественно, что вас беспокоил брак брата.

Хотя глаза Кэтрин иронически поблескивали, она тоже пробормотала, что принимает извинение.

— Вы обе более великодушны, чем я того заслуживаю, — скривив рот, сказала Клаудия.

— У меня нет ни малейшего желания враждовать с вами, — со спокойным достоинством сказала Розалии-да. — И никогда не было.

Она представилась лорду Херрингтону, и все втроем они покинули комнату.

Клаудия, так и не присев, расхаживала по комнате. Наблюдать за ней было утомительно для Стивена.

— Я рад, что ты пришла, — сказал он. — Я уже думал, что никогда больше тебя не увижу.

— Вполне мог и не увидеть. Твоя жена пришла ко мне и рассказала о твоей болезни, а я просто отвратительно обошлась с ней.

Он вздрогнул, хорошо представляя себе разыгравшуюся сцену.

— Язык у тебя хлесткий, особенно когда ты расстроена. Что же заставило тебя переменить свое решение и приехать ко мне?

Подойдя к окну, она выглянула наружу. Ее суровый, решительный профиль сильно напоминал старого герцога. Разве что был чуть смягчен женственностью.

— После того как твоя жена уехала, Эндрю, зайдя в гостиную, застал меня плачущей. Н-не думаю, чтобы он когда-нибудь видел меня в таком состоянии. Естественно, он спросил, в чем причина моих слез. Я объяснила, ожидая, что он поддержит меня в осуждении твоего брака. Подтвердит, что никакая актриса не достойна высокого титула герцогини Ашбертон.

— А он не согласился с тобой? Она кивнула.

— Он нахмурился и сказал, что я становлюсь просто одержимой, когда речь заходит о роде Ашбертонов. Затем повторил то же самое, что сказала мне твоя Розалинда. А именно, что бы я ни сделала, я все равно не получу одобрения отца. — В ее глазах блеснули скупые слезы. — К этому он добавил, что я должна уважать твой выбор и не порицать тебя и Майкла за то, что вы ведете себя как мужчины, ведь я-то женщина и не могу понять вашей психологии.

Стивен никогда не задумывался над тем, что Клаудия может осуждать его и Майкла только за их принадлежность к противоположному полу, но в этом была своя определенная логика. Кто бы мог подумать, что Эндрю окажется таким проницательным?

— Жаль, что ты не родилась мальчиком, Клауди, — сказал Стивен, называя ее так, как звал в детстве. — Ведь ты больше всех соответствовала представлению отца о том, каким должен быть герцог Ашбертон.

Он вздохнул, вспоминая, как часто страдал от отцовского презрения.

— Ты же знаешь, что он был несправедлив ко всем нам. Тебе, девочке, он не уделял того внимания, которого ты заслуживала. Меня он недолюбливал за то, что я, по его мнению, был недостаточно высокомерен, а его отношение к Майклу было просто безобразным. — Он не стал уточнять, чем это было вызвано. — Мне трудно простить его обращение с Майклом. Насколько я могу понять, он был точной копией своего отца. С самого детства его воспитывали в убеждении, что его воля превыше всего, все должны ей следовать.

— Так ты говоришь, я очень на него похожа? — В бледном свете солнца было хорошо заметно печальное выражение лица Клаудии. — Я даже не понимала, как сильно нуждалась в поддержке Эндрю, пока не лишилась ее. Я знаю, что со мной нелегко, но, невзирая на все мои недостатки, Эндрю всегда оставался со мной. — Она сглотнула. — Я не очень нравлюсь себе самой, Стивен, но не могу измениться. Если я не дочь своего отца, то кто же я?