Родственники подловили Делию, когда она торопливо спускалась по лестнице.

— Доброе утро, Флика. Тебе лучше сегодня? Какой божественный день. Я собираюсь поплавать после завтрака.

— Нельзя, у тебя будут колики, — предостерегла Фелисити тоном старой нянюшки, от которого Воэн рассмеялась.

— Можно тебя на одно слово? — спросил Тео, увлекая бывшую возлюбленную в гостиную, где пахло пчелиным воском и розами, которые Бенедетта поставила в огромную китайскую вазу. — Нам надо серьезно поговорить.

— В такой райский день? — нарочито беспечно отозвалась Делия, хотя внутренне насторожилась.

— О папе, — уточнила Фелисити.

— А что такое? С ним все в порядке, надеюсь? — Нет-нет, конечно, с ним не могло быть ничего плохого, иначе они сразу сообщили бы…

— С ним все в порядке, — скривился Тео. — Кроме старости.

Воэн потребовалась минута, чтобы сообразить, о чем он.

— Ты хочешь сказать, он слабеет? — Чепуха; сухие, жилистые мужчины вроде ее отца не слабеют, а лишь делаются более твердыми и несгибаемыми.

— Нет, лорд Солтфорд находится в добром здравии, насколько я знаю, но отнюдь не молодеет. Ему почти семьдесят лет, как ты знаешь, и он в раздумьях над тем, что будет с его бизнесом. Чувствует, что настала пора переложить его на более молодые плечи.

— У него ведь есть какие-то толковые управляющие, не так ли? В чем проблема?

Насколько знала Делия, отец имел намерение поделить свои доли в компании между ней и Фелисити. Бизнесом будут заниматься профессиональные менеджеры, которые работали у него в течение ряда лет, а они с сестрой — получать дивиденды.

— Проблема в том, — уже несколько раздраженно продолжал Тео, — что у него идефикс сохранить бизнес в семье.

— По-моему, он всегда это планировал, разве нет?

— Ты не понимаешь. Мы сейчас говорим не об акциях, а о практическом каждодневном управлении предприятием.

— Папа не в своем уме! — решительно отрезала певица. — Как можно требовать от Фелисити, чтобы она этим занималась? Как он это себе представляет, в ее теперешнем положении? — «Кроме того, — подумала она, — ты и сам не доверишь Фелисити никакой коммерции, кроме, может, лотка на благотворительной распродаже, да и то ей это наскучит через полчаса».

— Делия, будь добра, перестань прикидываться дурочкой. Ему нужна ты.

— Чтобы у него работать? — Разве они с отцом уже не обсудили эту тему тысячу раз?

— Не совсем. Твой отец хочет, чтобы ты приняла на себя ведение дел, чтобы управляла всем концерном, — напрямик высказался Тео.

Делия от изумления потеряла дар речи, но у Рэдли было еще много всего в запасе.

— Знаю. Это нелепая идея, и я ему так и сказал. Но твой родитель не желает ничего слушать; ты же знаешь, какой он.

Тут ей в голову впервые пришла совершенно новая мысль. Уж не хочет ли Тео сам руководить концерном Солтфорда?

— Себя я ему не предлагал, потому что ценю карьеру адвоката и собираюсь баллотироваться в парламент на следующих выборах. Я просто не мог бы управлять таким большим предприятием, как «Солтфорд», не забросив остальные дела.

— Кроме того, — добавила Фелисити, — папа и не хочет, чтобы ты им управлял.

— Он хочет, чтобы этим занялась ты, — повторил Рэдли Делии.

— Ну, об этом тоже не может быть речи. Послушай, Тео: у меня совершенно нет опыта, я в жизни не работала ни в каком учреждении; все, что я знаю об этом бизнесе, — какие-то отрывочные сведения, которых нахваталась из его разговоров на протяжении лет. Я не представляла бы, с чего начать, да и начинать не собираюсь. Моя жизнь связана с музыкой. Я приняла это решение, и от него не отступлюсь.

— О, ты и твоя музыка! — проворчала Фелисити. — Музыка — для людей, которые не умеют делать ничего другого. Это не карьера. Ты все время толкуешь о профессии, но, честное слово, Делия, это совсем не то, что профессия врача или другое полезное занятие, не так ли?

— Сама не понимаешь, о чем говоришь.

— Если ты не согласишься, — не унималась Фелисити, и при этом ее накрашенные губы задрожали, то ли от возмущения, то ли от беспокойства, — папа пообещал, что учредит благотворительный траст и все деньги уйдут на благотворительность.

— Что?

— Вы с Фликой получите десять процентов. И все, — пояснил Тео.

— На какую благотворительность?

— Что-то в смысле борьбы с пороком.

— С пороком?

— Какой-то филиал «Морального перевооружения». Улучшение морального здоровья нации.

— Ты шутишь, — отшатнулась Делия. Для ее отца бизнес был бизнесом, а моральные убеждения хотя и оказали влияние на его просвещенный способ управления фабриками, но никогда — в этом она была уверена! — не доходили до такого.

— Десять процентов! — простонала Фелисити.

— И у семьи вообще не будет никакого голоса в ведении дел. Решат попечители траста в какой-то момент продать бизнес — будет по их воле. Ваши акции могут потерять всякую ценность.

— А какова, по-твоему, будет ценность этих акций, если предприятием будет управлять профан вроде меня? — воскликнула Делия. Ее переполняла злость на отца. Ему не удалось манипулировать ее жизнью одним способом, так он решил зайти с другой стороны! Как это на него похоже!

— Успокойся, — продолжал Тео. — Послушай, я не очень хорошо изложил. Уверен, что здесь кроется отнюдь не месть лорда Солтфорда за твои дурацкие демарши, как ты, видимо, представляешь. Он искренне хочет, чтобы бизнес сохранился, чтобы остался в семье. У него две дочери: ты и Флика. Ты унаследовала его мозги, Флика — нет.

— Мозги! Тут дело не в мозгах. Тут требуются знания, и деловая хватка, и понимание, как работают деньги…

— Ты же училась в Кембридже, — подхватила Фелисити. — У тебя уйма энергии. Ты всегда что-то организовывала в школе, отчего у тебя и было столько неприятностей. Не понимаю, почему ты не можешь за это взяться. Или по крайней мере попробовать.

— Даже не думай. Мой ответ — нет.

— Делия, ну честное слово…

— Честное слово, без толку! — отрезала Воэн, устремляясь к двери. — Ни слова больше на эту тему…

— …Но сейчас уже не требуются парашюты. — Марджори по странному совпадению завела за столом разговор на ту же самую тему. — Как же он справляется?

— Не спрашивайте, понятия не имею, но фабрики до сих пор на ходу и люди до сих пор работают, хотя их уже не так много. Того масштаба, какой был во время войны, уже нет.

— Полагаю, работу потеряли женщины.

— Некоторые из них после войны уже не захотели остаться. Хотели вернуться к домашнему хозяйству. Я думаю, отец сохранил большинство из тех, кто нуждался в работе. Во многих областях женщины справляются лучше мужчин. — Делия встала из-за стола. — Я, право, не понимаю, почему мы разговариваем о промышленном производстве в такой чудесный день. Кто идет купаться?