Меня вдруг озарило.

Я посмотрел на него. Он улыбнулся в ответ, и я понял.

– Ты ведь Лайем из Кульминации, да?

– Он самый. Шон подумал, что мне стоит тебе помочь. Я прогнал прочь парнишек Мура. И мне кажется, что они тебя не узнали. Тут очень темно.

Я кивнул. Я понял, что мне повезло.

Лайем хохотнул:

– Ты уже сыт по горло тем, как пытался копаться в той ткани, из которой сшита вселенная?

– Да. Я оставлю эту ткань в покое к чертовой матери.

Он засмеялся:

– Необязательно это все, Джейк. Все в порядке. Все хорошо.

– Но ты же не можешь сказать, как именно хорошо, верно?

– Не совсем. Я не мог бы детально тебе описать, что именно хорошо.

Я выпрямился.

– Ладно. Спасибо тебе, спасибо.

– Ты едешь домой?

– Да, если смогу добраться обратно. Мне же надо еще высадить по дороге Рагну и Они.

– Смотри, помощь еще может тебе понадобиться.

– Может быть. Если мы поедем и проскочим портал в их мир, то они вернутся раньше, чем уехали. Опять та же самая петрушка. Такого нельзя допустить, правильно? Я единственный, у кого на это есть благословение папы римского.

– Если захочешь, я тебе кого-нибудь пошлю, – предложил Лайем.

– Отлично. Ценю вашу помощь, ребята. До свиданья, Лайем.

– Удачи тебе, Джейк. Будь здоров.

Я убрался оттуда. Я чувствовал угрызения совести. Не за то, что хотел убить Мура, а за то, что не подумал. Если бы я взорвал этот многоцветный шарик. Искажавший и множивший действительность в сотни раз, я бы тем самым уничтожил шанс Сэма на вторую жизнь, на новое тело. Я ведь об этом не подумал. Нет. А Карл? Перерыв в петле времени его пощадил бы, а как насчет Лори? Во Внешних Мирах она была сиротой. Тяжелая жизнь. А теперь она… Нет, нет. Теперь она давно мертва. Правильно?

Я шел дальше через лес, а из каждого куста на меня кричали, хрюкали и вякали местные твари.

Ей-богу, не знаю. А Дарла? Какая судьба была бы ей уготована как беглецу из колониальных владений? Погибла бы она в перестрелке с милицией или умерла бы за свое великое дело? За диссидентское движение? Не знаю.

Не говоря ничего уже о Сьюзен, Шоне, Роланде, Лайеме и Юрии.

А как насчет тебя, Джейк? Как насчет человека, который все это испытал, который жив вне пузыря краткий миг? Что станется с этими воспоминаниями? Что станется с твоей любовью к Дарле? Неужели все будет стерто с доски? Неужели просто так: палец сотрет черточку и пойдет писать дальше?

Откуда мне знать. Я не полубог, так его мать…

Я знал, что Дарла и я наверняка были единственными людьми в истории человечества, которые смогли преодолеть бездну между живыми и мертвыми и говорить через эту бездну. В этом смысле любовь бессмертна.

Крохотный тихий голосишко в лесу:

– Джейк!

Я узнал голос, но не мог поверить в это.

– Винни?

Это была она, и она осторожно вышла из темноты.

– Привет, Джейк, – сказала она самым четким и чистым языком. Пропал всякий след ее детского акцента.

– Привет, Винил, – ответил я.

– Можно, я пройдусь с тобой?

– Конечно, лапочка. Господи, как ты переменилась.

– Я по-прежнему – я, Джейк. А как дела у тебя?

– Все кручусь, Винни, все кручусь.

– Мне очень грустно из-за тебя, Джейк.

Она вложила свою лапку с двумя большими пальцами в мою, и мы молча шли по лунной дорожке. Я спросил:

– Расскажи мне о Расе Проводников.

– Они были выбраны среди Великих Рас, чтобы они могли быть проводниками и спутниками в путешествиях. Личность из такой расы сама не знает, кто она, пока не достигает Дома.

– Понятно. И ты достигла Дома.

– С твоей помощью, Джейк. Большое тебе спасибо. И от Джорджи тоже.

– Ты говоришь, как Винни, хотя теперь я тебя понимаю.

– А я и есть Винни, Джейк.

– Я понимаю, но по-моему, ты нечто большее.

– И это тоже правда.

Она забрала у меня свою руку и остановилась.

– Я тебе помогу потом, Джейк, если тебе понадобится моя помощь. Я буду с тобой.

– Спасибо, Винни.

– До свиданья, Джейк.

– До свиданья, Винни.

Когда я вернулся обратно в тяжеловоз, Сэм приветствовал меня мрачной физиономией.

– Это розово-лиловое привидение отправилось следом за тобой, – сказал он.

– Кларк?

– Ага. Он все нервничал и нервничал, потом сказал, что не может позволить тебе все напаскудить, – так и сказал, – и слинял в кусты. И пошел-то без фонарика. Я никак не мог его остановить.

Я отлично знал, куда он ушел. Я и не знал, надо ли мне его останавливать. Но я взял фонарик и бросился к «Шорьку», надеясь, что ткань вселенной выдержит, если я еще немного испытаю ее на прочность.

Через полчаса я полз по траве, пригасив фонарик. Я был где-то с нужным местом, но не знал, где именно.

Я встал на колени под небольшим деревцем и прислушался. Слева от меня кто-то продирался через кусты.

Я ждал. В кустах по-прежнему кто-то шуршал.

Потом я услышал:

– Ох! Господи! Батюшки светы!

Краткая возня в кустах и подлеске, потом что-то очень большое бегом помчалось по тропинке ко мне. Я на миг включил фонарик.

– Ай-й-й! – взвизгнул Кларк.

– Ш-ш-ш-ш!

– Джейк? Это ты? Я хочу сказать, настоящий? То есть…

– Да, это я. Заткнись. Нам сюда.

Мы выбрались оттуда. Когда все стало более или менее безопасно, я включил фонарик.

– Ох, господи, как ужасно все это было, – причитал Кларк. – Я подумал, что это ты, и оказалось, что это твой двойник. Я понял свою ошибку в тот же миг, когда подошел к нему поближе! Ты же ушел в этой тряпке, которую называешь свитером, и в этой страшной шапке…

– Ты что, смеешься? Это же новая мода на ближайшую осень.

– Ох ты, господи! Как ты думаешь, я все испортил? Я хочу сказать, он меня ВИДЕЛ!

– Забудь об этом. Я тебя видел. Я помню.

– Да, конечно, я понимаю, что ты меня видел, а как же иначе, но я хочу сказать…

– Оставим это. Я тебя помню.