Их взору представилось ужасное зрелище. Тела спартанцев лежали везде, перемешиваясь с доспехами и сломанным оружием. Во многих местах пыль была залита кровью, причем не только там, где упали спартанцы. Это означало, что они убили, нескольких тафиан до того, как сами пали, побежденные численным превосходством. Одиссей и другие итакийцы мрачно смотрели на многочисленные трупы. При виде Галитерса и его группы их настроение заметно улучшилось. Они радовались, что, по крайней мере, эти товарищи остались живы. Но никто никого не приветствовал.

— Мальчик-пастух сообщил нам, что на горе находятся тафиане, — сказал Эперит, показывая на Аркесия. — Но как вы поняли, что нужно так быстро вернуться?

Одиссей в отчаянии покачал головой.

— Мы перешли дорогу между Итакой и гаванью, надеясь подняться на гору к северо-западу от города. Оттуда мы увидели корабль, выходивший из залива в проливы. Это был один из спартанских кораблей, которые доставили нас сюда.

Галитерс сплюнул в пыль.

— Значит, предательство, — сделал вывод он.

— Они продали нас и своих соотечественников за несколько кусков серебра. Догадываюсь, что Политерс отправил большой отряд удерживать перешеек между двумя частями Итаки, а какой-то злобный бог привел их прямо к нашему лагерю.

— Так что мы будем теперь делать? — спросил Галитерс. — Нам нельзя здесь оставаться. Политерс наверняка пришлет сюда еще один отряд, он может сделать это в любое время. Капитан корабля должен был сообщить, сколько высадилось человек, поэтому он знает: нас осталось совсем немного. По крайней мере, тиран захочет взглянуть на тела, чтобы проверить, есть ли среди них ты, Одиссей.

— Нам нужно найти какое-то судно, чтобы вернуться на материк, — с подавленным видом сказал Ментор. — Я не вижу никакого другого варианта. Даже если спартанцы и убили столько же человек, сколько потеряли, Эвмаю все равно потребуется нанять семьдесят верных итакийцев, чтобы мы сравнялись с тафианами количественно. Но даже и тогда у Политерса будет преимущество — высокие, хорошие охраняемые стены и лучше оснащенные воины. К тому же, мы утратили наше преимущество — появление больше не будет неожиданным. Борьба за возвращение нашей родины всегда представлялась сложной, а теперь это стало вообще невозможным.

— Ничто из этого больше не имеет значения, — сказал Одиссей. — Смотрите.

Он показал на один из трупов спартанцев. У мужчины были короткие черные волосы и борода, он лежал с закрытыми глазами, словно спал. Из живота торчала стрела, вокруг нее растеклось темно-малиновое пятно. Эперит его не узнал, и не знал он и имени этого человека.

— И что? — спросил он. — Кто это такой?

— Один из тех, кого Диокл назначил охранять Пенелопу. Второй лежит вон там. Они должны были находиться в усадьбе вместе с ней. Но они лежат здесь, а это означает, что Пенелопа убедила их последовать за нами. Вы же слышали, как она говорила, что отправится за мой. Она именно так и сделала.

— Значит, ее забрали тафине? — спросил Галитерс.

— Не сомневаюсь в этом. А значит, у меня нет выбора. Если среди вас найдутся те, кто последует за мной, то я собираюсь атаковать сегодня ночью.

Галитерс был мрачен. Отвечал он напряженным голосом и кратко:

— Каждый из присутствующих здесь воинов атакует вместе с тобой. Этот остров — их дом. Здесь у нас у всех жены и дети, за которых стоит бороться. Единственный, про кого я не могу это сказать — Эперит. Я стал уважать тебя за то время, которое мы провели вместе, — сказал он, поворачиваясь к юноше. — И я готов доверить тебе свою жизнь. Но ты провел на Итаке всего несколько ночей, и я не перестану тебя уважать, если ты вернешься на материк и продолжишь искать счастье там.

— Да, — согласился Одиссей. — Я обязан тебе жизнью, Эперит, а ты обязан мне. Но я не могу просить тебя пожертвовать жизнью ради острова, о котором ты ничего не знаешь.

— Ничего не знаю? — фыркнул Эперит. — Разве я не слышал, как ты и остальные воины из отряда говорили о каждой скале и утесе, каждой поросшей лесом горе, каждой оливковой роще и каждой девушке на Итаке? Я знаю названия всех мест на этом острове от страдающих на чужбине воинов. Его приметы столь хорошо мне знакомы, что я чувствую, будто родился здесь. Итака теперь и мой дом, и я верен ее царевичу. Я буду убивать тафиан ради тебя, даже если это означает верную смерть. Но если вы готовы меня выслушать, то у меня есть лучшее предложение.

Остальные посмотрели на него вопросительно.

— Мальчик-пастух сообщил нам то, что мы можем использовать. Он сказал: тафиане начинают беспокоиться из-за того, что опаздывает предназначавшийся им груз вина. От восстания против Политерса их останавливает только одно — обещание, что вино доставят сегодня.

— Вероятно, его доставили на том торговом судне, которое я видел заходящим в гавань, когда уходил спартанский корабль, — сказал Одиссей.

— Значит, нам нельзя терять время. Политерс явно послал несколько человек для сопровождения груза во дворец. Но если нам удастся их перебить и уничтожить груз, то тафиане восстанут. Возможно, нам даже не придется против них сражаться.

— У парня есть мозги, а не только мускулы, — заявил Галитерс, хлопая Эперита по плечу. — Хорошая идея. Как считаешь, Одиссей?

— Я считаю, что вам двоим нужно сражаться, а думать буду я. Груз вина — важный момент, но уничтожать его не следует. Наоборот, — он прищелкнул пальцами и улыбнулся, — я хочу удостовериться, что груз доставят во дворец в целости и сохранности.

* * *

Одиссей с подчиненными наблюдал, как торговый корабль выходит из гавани. Солнце садилось за горами на Самосе — с другой стороны пролива, который разделял два острова. Судно рассекало ровную поверхность воды, и она словно кипела по бокам корпуса, да еще казалась красной в лучах заходящего солнца. Моряки шли на север, за кораблем тянулась длинная овальная тень паруса. Через некоторое время он исчез из виду, а с воинов отряда Одиссея, наблюдавших за ним, будто спали чары. Они начали готовиться к засаде.

Вскоре отряд услышал скрип перегруженной повозки, которая катилась по дороге, идущей от гавани. Это была та же самая дорога, по которой итакийцы шли под приветственные крики горожан полгода назад. Однако теперь там звучали только голоса приближающихся тафиан, а время от времени — стук от удара палкой по спине какого-то несчастного животного.

Эперит ждал вместе с Одиссеем, скрываясь среди тополей, где произошла успешная драка с Полибом. С ними находились Антифий и еще пять воинов, которые напряженно ждали появления тафиан. Оставшиеся воины под командованием Галитерса и Ментора спрятались за каменной стеной с другой стороны дороги и готовили оружие к бою.

Юноша держал меч в руке, а Одиссей приготовил стрелу и огромный лук из рога, подаренный ему Ифитом в Мессении.

Рядом с ними Антифий тоже достал стрелу из колчана, висевшего у него на боку, лучник приготовился к стрельбе. Казалось, он перестал дышать, ожидая появления в поле зрения первого воина.