сразу понял, что что-то не так и развернул лезвие боком. Я так понимаю, что она хотела выбить меч из его рук, но ей не хватило сноровки. Она сама нанесла себе ту рану, а Орландо только применил навык, чтобы устоять на ногах.

Чего?! То есть Рами — сильная? Серьезно что ли?!

— А мы точно об одном и том же арахниде говорим? — спросил я с недоверием.

— Ты же ей сам руку приладил на место. — удивлённо ответил Басил. — Там больше никого не было.

Отказываясь признавать свалившуюся на меня истину, я упёрся головой о стальной прут. Рами. Бесполезная Рами, которая практически всё время занималась ерундой и валялась без сознания — на самом деле сильная? Настолько, что для того, чтобы справиться с ней, нужно целых два офицера, сильнее которых только капитан паладинов? Да быть того не может…

* * *

Следом за Анеттой всё больше людей просыпалось, лагерь начал оживать. Люди в броне бегали повсюду, каждый занимаясь своими делами, а я сидел и прокрастинировал, звеня кончиками ногтей по железу, которое тихонько гудело от прикосновения.

Есть два типа безделья: весёлое и вынужденное.

Веселое безделье мы выбираем сами. Это та пора, когда мы не знаем, чем себя занять в перерывах между важными делами. Это день выходного, когда ты можешь не спешить из-за планов, просто стоя посреди комнаты и думая "А что же я хотел сделать на выходных?".

Но моё безделье относилось явно ко второй категории.

Всё, что я мог делать — это смотреть, как люди вокруг меня чем-то занимаются. На первый взгляд, могло показаться, что они занимаются чем-то интересным: у солдат блестели клинки, время от времени волшебные камни мерцали неестественным светом. Даже какой-то маг ходил и буквально раскидывал пламя с кончика пальца в заготовленные заранее кострища перед палатками. Правда делал он это с таким выражением лица, словно всё в его жизни потеряло смысл. Наверняка был отличником в школе магии, а теперь выполняет работу спичечного коробка или зажигалки.

И так было во всём.

Воины точили клинки, прислуга занималась своими делами. За всем блеском и волшебным мерцанием штуковин в их руках я разглядел обычных работяг, занимающихся повседневной рутиной. Только трудятся они не в офисе, как я когда-то, а в поле, занимаясь военными делами.

Как человеку мирному, мне это всё наскучило довольно быстро.

Не поймите меня неправильно: все эти волшебные штуки, вся эта броня и здоровые мечи, красивые флаги и всё такое — это круто. Серьезно, оно мне нравится и ребёнок во мне явно ликовал бы, если бы я смог уговорить мага пожонглировать для меня сгустками пламени. Вот только когда смотришь на всё это сквозь решётку, невольно кажется, что всё это глупости. Какой смысл пялиться на них? Я ещё успею насмотреться на стражу. И на потолок клетки над собой. И на это чуждое мне зелёное небо.

Я лёг на спину и закрыл глаза.

Очередная волна апатии нахлынула на меня. Предоставленный сам себе, я снова начал думать о том, какие лишения меня ждут. С каждой секундой размышлений я придумывал для себя всё более мрачный исход. Печаль обволокла моё сердце. Как мне не грустить, будучи пленником в этой одинокой комнате, откуда я никогда не выйду во внешний мир? Всё кончено. Нужно себе в этом признаться.

* * *

— …лый …аг — послышался знакомый властный мужской голос, полный уверенности. — Эй, Белый Маг! А ну быстро встал на ноги! У меня нет времени с тобой возиться.

Я убрал тыльную сторону руки, которой закрывался от яркого солнца, от лица и слегка приподнял голову, не вставая. У входа в клетку стоял Орландо. За его спиной добрая дюжина рыцарей.

— Чего тебе? — спросил я его. Лучшим способом его задеть будет пренебрежение к его авторитету. — Не видишь, я занят?

— Мне не нужен дар богини, чтобы понять, что ты врёшь. — ответил он, отпирая замок на двери. — Пойдём, пообедаем.

Позади Орландо послышался недовольный ропот. Похоже, не всем его спутникам такое решение пришлось по душе.

— Как бы мне не хотелось есть — ответил я, опуская голову и закрывая лицо рукой. — Мне не нравится идея делить трапезу с тем, кто меня пленил.

— Справедливо. — ответил Орландо.

Я услышал скрежет решетки. Похоже, он решил закрыть меня обратно. Ну и отлично, хотя немного жаль, потому что я и правду голо…

— Но у меня к тебе важный разговор. — проговорил Капитан и мертвой хваткой вцепился в мою ногу. — Поэтому просьба пообедать — это не приглашение. Это приказ.

— Какого черта ты делаешь, ты что совсем ох… — я не успел договорить, как Орландо потянул меня за ногу и выволок наружу из клетки, а затем поймал в падении второй рукой, чтобы я не свалился в грязь. На мгновение мы замерли, как потерявшая равновесие дева и кавалер, который подхватил её за талию под наклоном. Вот только нога моя была всё ещё в одной его руке. Эта дурацкая поза его нисколько не смущала, а вот меня выбила из колеи. — Это всё, конечно, грациозно, но ногу мою можешь отпустить.

Потребовалась пара минут, чтобы я отряхнулся от всей той пыли, которую я собрал с пола клетки, который вытер мною этот злобный коротышка.

Затем конвой рыцарей вокруг меня сомкнулся и меня повели к здоровенной цветастой палатке сквозь лагерь.

— Останьтесь снаружи. — сказал Орландо.

Рыцари выстроились в две шеренги у входа. Внутри были только Орландо и я, что нервировало меня ещё больше.

Я осмотрелся.

В палатке было довольно мало свободного места несмотря на её внушительный размер. Большую часть места занимали разного рода приспособления, стойки для брони и прочие конструкции для хранения военного инвентаря. Я впервые в жизни увидел огромный сундук, которые так красиво стоят в большинстве игр посреди комнаты, заманивая игрока в ловушку. Там явно лежит что-то важное. Кровати не было, но между двух опорных балок свисал широкий гамак, на котором лежала подушка и некое подобие очень плотного одеяла.

А мне, значит, пришлось спать на холоде.

Оставшуюся часть комнаты занимали несколько массивных столов. Один из них был засыпан картами и документами, больше напоминавшими плохо скатанные рулоны обоев, чем свитки, которыми являлись на самом деле.

На втором столе стояло некое подобие самогонного аппарата. Ну, если точнее, это был какое-то подобие колб и пробирок, соединенных грубыми трубками, но первое, что всплыло в моей памяти — это дедушкина самогонная конструкция из трёхлитровых банок и резиновых шлангов с кастрюлями.

Надеюсь, что он