женскую одежду, то есть длинные юбки в пол. И в таком виде, по пояс обнажённые, в наколках, в женских юбках и часто с песней «Золотые купола. Душу мою радуют…» они шли в церковь. При этом лица у всех посещающих храм были одухотворённые.

Не верите мне. Съездите… сами посмотрите…

В общем, полковник Пронин был в шоке.

Покинув Нило-Столобенскую пустынь, он приказал шофёру выехать на платную дорогу и направить свои стопы в Северную столицу. Полковник произнёс эту длинную фразу двумя словами.

— Домой!.. Быстро!

Но быстро, как всегда, не получилось. Проехав километров двадцать от города Осташкова в сторону истока Волги, где-то за посёлком Хитино, полковник неожиданно на обочине дороги увидел небольшой рынок. На нём под навесами аборигены продавали различные товары и продукты, главным образом вяленую и копчёную рыбу. Но не рыба привлекла внимание полковника, а пирамида, стоявшая в стороне.

Это была энергетическая Селигерская пирамида. Её установили летом в тысяча девятьсот девяносто седьмом году у дороги в город Осташков, на берегу озера Селигер. Высота пирамиды — двадцать два метра. Эта пирамида является детищем инженера-изобретателя Александра Голода. Она (пирамида) является преобразователем таинственной биоэнергии, гармонизирует структуру окружающего пространства, предсказывает будущее и даже лечит людей. Возле пирамиды было столпотворение… какие-то люди выполняли загадочные действия, проводили странные священные обряды, в воздухе сильно пахло фекалиями.

Мужчина небольшого роста с длинной седой бородой, похожий на сказочного Черномора, подошёл к Пронину.

— Вы, сударь, какой обряд хотите провести?

— Я пока не определился… А что можно сделать?

— Можно с помощью пирамиды увидеть своё будущее, излечить любую болезнь и даже стать богатым, как Крез, — последний царь Лидии из рода Мермнадов.

— Хорошо бы будущее увидеть… Что я должен делать?

— Вы должны мне заплатить пять тысяч, можно российскими рублями, потом раздеться догола и встать на руки лицом на Восток, опираясь ногами на пирамиду… Вон, как эти люди.

Недалеко от Пронина два человека совершенно голые стояли на руках, опираясь ногами на пирамиду. Один из этих людей, судя по обвисшим грудям, была очень древняя старушка или очень потасканная девушка. Её сиськи, похожие на коровье вымя (на два вымени), свисая, закрывали ей лицо. Второй, по всей видимости, был мужчина (полковник по письке догадался). Лица людей, исполняющих обряд, были напряжены, по-видимому, их будущее было безрадостное.

— А для лечения ревматизма что нужно?

— В течение трёх недель втирать в поясницу лекарство, насыщенное в пирамиде биоэнергией.

— А что за лекарство… не подскажете?

— Это фекалии изобретателя, настоянные на муравьином спирте. Один курс стоит десять тысяч рублей.

Как стать богатым? Об этом полковник даже не стал спрашивать. Наверняка эта услуга была такая же оригинально-идиотская, как и две первые. Например заставят по утрам вместо кофе пить мочу сивой кобылы, за большие деньги, конечно. Полковник решил не искушать судьбу — не становиться богатым и не узнавать свое будущее. Он сел в машину на заднее сиденье, скомандовал шофёру: «Вперёд»… Закрыл глаза, дыхание его стало ровным, и он уснул. Через четыре часа двадцать две минуты такси въехало в Северную Пальмиру.

Глава 4. Глава как бы последняя

Итак, Туманный Альбион… Лондон — это город, наполненный мистической романтикой, ложью, средневековой красотой и преступлениями против человечества. В этом городе, скрытом от всего мира ядовитым туманом, всё пропитано двуличием и несправедливостью: и прекрасные урбанистические пейзажи, и величественный Биг-Бен, и здание королевского дворца, и дома, и люди, и мысли. Подымающийся по утрам над Темзой молочно-белый туман, смешиваясь с дымом отопительных печей и каминов, становится серым и не рассеивается до вечера. Он скрывает под своей плотной завесой коварные замыслы британских правителей. Туманных дней в городе бывает около сорока пяти в год, большинство из которых приходится на позднюю осень и зиму.

Но летом седьмого июля две тысячи двадцать второго года в Лондоне было по-осеннему туманно, холодно и сыро. Моросил мелкий дождь. Казалось, будто сама природа оплакивала уход Бориса Джонсона с поста премьер-министра Великобритании. Ну а как вы хотите, если государственный пост покинул талантливый скоморох, вор и пассивный гомосексуалист Борис Джонсон по кличке Дурачок. Коренные лондонцы, когда в пабе за кружкой пива беседовали о политике, они всегда начинали свою речь так: «Слышали, что сегодня Борис-дурачок сказал?.. Вы слышали, что Борис-дурачок отчебучил?». А сегодня Борис-дурачок вынужден был подать в отставку из-за секс-скандала, вызванного пьяными домогательствами к мужчинам в пивном пабе своего протеже и любовника, заместителя координатора парламентской фракции Консервативной партии Криса Пинчера. Незадолго до отречения и обращения к нации Джонсон позвонил королеве Елизавете II и сообщил ей о своем решении… Позже перед репортёрами и десятками камер политик рассказал об «успехах» своего правительства, к которым он отнес Брекзит, борьбу с пандемией и быструю вакцинацию британцев от коронавируса.

А также в своём выступлении он рассказал о своей лидирующей роли в противостоянии «агрессивной политике Путина». Осенью будет выбран новый глава Консервативной партии, который и займет премьерское кресло. Борис Джонсон, как и все ограниченные в умственном развитии люди, ни о чём не жалел в своей жизни, пожалуй, единственное, о чём он переживал, что не успел показать ненавистному Путину грудные и ягодичные мышцы.

Итак, вечерело… После выступления перед нацией, Борис сидел у себя в кабинете в доме на Даунинг-стрит, десять. Это не просто жилой дом или рабочая резиденция премьер-министра — это штаб-квартира всего британского правительства. В особняке на Даунинг-стрит примерно сто комнат, большинство из которых расположено на нулевом этаже. На территории располагается живописный сад. В доме кроме жилых комнат и общественных приёмных есть и технические комнаты: для видеонаблюдения, комнаты для приготовления пищи, кладовые и другие нежилые помещения для технических нужд. Семья премьер-министра живёт пока там же, на Даунинг-стрит, и занимает десять комнат. Семья — это сам Джонсон и его хамоватая жена и их двое толстых неопрятных детей — парень лет двадцати и дочь чуть постарше. Дети внешностью пошли в мать, такие страшные — полные, усатые, с жидкими волосами, а