«Вот сейчас, когда я беседовала с Венизелосом о празднике на стадионе, где был в этот момент Вальтер? А где была Эрика»?

Айседора уже наблюдала их взгляды и даже трепетное касание рук, а что дальше? А как дальше? Позволить им любить друг друга, отказавшись от всяческих притязаний на Руммеля, а потом каждый день видеть их вдвоем, счастливых, влюбленных? – непереносимая мука. – Изгнать – ее окрестят ревнивой дурой.

Понимая, что еще полчаса таких самотерзаний, и она начнет срывать зло на правых и виноватых, Айседора уходит к морю и бродит от заката до рассвета по кромке воды, надеясь, что холодный ветер остудит ее пылающий ум, дав несколько часов передышки. Наутро, усталая и разбитая, спешит созерцать и танцевать, затем работа в классах, и снова никуда не деться от этих двух – сидящего за фортепьяно пианиста и бросающей на него пылкие взоры девицы в белой тунике.

Айседора пытается больше ходить, плавать, гуляет по ночам, изводит себя до такой степени, чтобы, едва прикоснувшись к подушке, буквально проваливаться в сон. Ничего не помогает. Нож для разделки бумаг соблазняет ее на убийство, лопата садовника… почему этот дурак оставил свое орудие труда на самом видном месте? На что намекают ножницы на туалетном столике? Когда при ней читают статью, в которой фигурирует убийство из ревности, Айседора горячо встает на сторону убийцы. «Довели – сами виноваты».

Понимая, что еще немного, и произойдет непоправимое, она решается на небольшое путешествие по дороге мимо древних Фив в Халкис, где на золотых песках некогда танцевали девушки Эвбеи на пиру в честь брака Ифигении. На этот раз путешествие проходит в дневное время, и Айседору сопровождают пожелавшая взглянуть на Халкас группка девушек и фотограф Эдвард Стайхен. Как это и следовало ожидать, ни коварный Вальтер, ни маленькая разлучница не пожелали составить им компанию.

Превратившись в заправского экскурсовода, Дункан потчует своих попутчиков историей, щедро сдабривая рассказ стихотворными вставками. Все в восторге, и только Эдвард с подозрением поглядывает на пылающие щеки Дункан. В то время когда девочки весело щебечут о пустяках, он ясно видит, что еще совсем немного, и Айседору хватит удар.

Стайхен прекрасно разбирается в людях, и в этой нелепой истории с весьма средним, на его взгляд, пианистом и великой Айседорой он целиком и полностью на стороне Дункан. Не нравится ему ни маленькая нахалка, хотя и ее понять можно, первая любовь, до приличий ли здесь? Но другие девушки, те, что откровенно смеются за спиной своей благодетельницы, – вот кто не достоин ни жалости, ни сострадания, ни тем паче хорошей судьбы.

Эдвард Стайхен прекрасно разбирается в людях. А мы немножко расскажем о нем самом: Эдвард родился в 1979 году в городке Бивинген графства Люксембург. В начале своей творческой карьеры Эдвард полагал, что посвятит жизнь импрессионизму, он обожал творчество Родена и во всем старался подражать мастеру. Собственно, на почве любви к великому скульптору он и познакомился с Дункан, в чьем доме в «Бельвю» Огюст Роден числился завсегдатаем и где с ним можно было спокойно поговорить, без риска быть моментально посланным куда подальше. В школе танца мисс Дункан грузный суровый скульптор превращался в доброго рождественского дедушку, который баловал девочек сластями, отдыхая рядом с ними душой.

Должно быть, Эдвард Стайхен так и остался бы импрессионистом, считая это своим призванием, но тут началась война, во время которой Эдвард вдруг, на удивление всем знакомым, переходит в лагерь ортодоксального, непреклонного, бескомпромиссного реализма. После чего отправляется на фронт, где его знания фотографа оказались более чем актуальны для аэроразведки. Он возвращается в Париж и почти сразу же натыкается на Айседору, как раз во время подготовки к переселению школы в Грецию. А дальше слово за слово, Дункан приглашает его присоединиться к ней. Формальный повод – кто же откажется от штатного фотографа? На самом деле Айседора приглашает старого знакомого развеяться после войны. Бесплатный переезд, проживание и питание с правом в любой момент покинуть проект и вернуться во Францию. Более чем щедрое предложение, и, наблюдая за событиями из XXI века, мы можем сказать, что в отношении Эдварда Стайхена прогнозы Айседоры оправдались на все сто процентов. Вернувшись из Греции, Эдвард вплотную займется портретом, так что начиная с 1920 года в течение почти двадцати лет будет создавать серию «Голливудские знаменитости» – эта работа сделает Эдварда Стайхена одним из самых известных фотографов и влиятельных мастеров в истории фотографии своего времени. Он доживет до Второй Мировой войны, во время которой займется кинодокументалистикой, честно заработав на это деле «Оскара». Далее до самой смерти 25 марта 1973 г. он будет руководить фотоотделом Музея современного искусства. В 2006 году экземпляр стайхеновской автохромной фотографии «Озеро в лунном свете», созданной художником в далеком 1904 году, будет продан на аукционе «Сотбис» почти за три миллиона долларов, абсолютный на тот момент времени рекорд! И еще именем Эдварда Стайхена назовут площадь в городе, где он родился.

Дома их встречали Вальтер и его юная возлюбленная, не оставалось ни малейших сомнений в том, что они не теряли даром времени и ничто на свете уже не вернет изменника в объятия Айседоры.

На большом празднике, устроенном в честь молодого короля Греции Александра I156 и Венизелоса, собралось 50 тысяч человек, среди которых особое место занимало духовенство, в парчовых расшитых золотом одеждах. Когда, согласно сценарию, перед трибунами прошли все участники шествия, в центр стадиона вышла Айседора, облаченная в пеплос, за ней, кружась в легком танце, следовала группа воспитанниц. Айседора склонилась, и ей на голову был возложен лавровый венок Это был триумф!

И только Айседоре заслуженная награда была не в радость, она все еще не могла ни простить, ни изгнать ненавистных любовников, продолжая сходить с ума от ревности. В ночь после праздника Дункан взобралась на скалу. Решив повторить прыжок Сапфо, она несколько раз подходила к самому краю, глядя в черное, рокочущее внизу море, но так и не спрыгнула.

Вместо этого она научилась заедать горе. Многим женщинам почему-то кажется, будто еда помогает им отвлечься от тяжелых дум. Кроме того, Айседора была здорова, много гуляла, плавала, танцевала, поначалу ей даже казалось, что ее волчий аппетит – вполне нормальная вещь: кто много трудится, тот много ест.

За три года жизни в Греции Айседора заметно прибавила в весе, но это не смущало ее. В конце концов, если правительство все-таки откроет обещанную школу, ей уже не обязательно показываться на сцене, она будет работать как режиссер и педагог. Всему свое время, а нашей героини уже сорок три. Еще совсем немножко, и она сможет сказать, что добилась в жизни всего, о чем смела мечтать, и засядет за мемуары.

До счастья оставалось рукой подать, когда вдруг при странных обстоятельствах заболел и умер молодой король Александр I. Как сообщала пресса от 2 октября 1920 года, на прогулке по королевскому саду Татой его величество укусила бешеная обезьяна, и спустя три недели, 25 октября, он скончался от заражения крови.

Похоронив двадцатисемилетнего монарха, Венизелос заявил о создании республики, но его идея провалилась на выборах. В Грецию вернулся Константин I и вновь вступил на трон, после чего Венизелосу и его партии не оставалось ничего иного, как отказаться от власти и уйти подобру-поздорову.