— Мне обязательно переодеваться, мам? — спросил Грейсон. Он был так похож на Хантера, за исключением глаз — они достались ему от меня.

— Нет, ты молодец. — На нем были джинсы и термокостюм с длинными рукавами, точно такой же, как и на Хантере ранее. В ту минуту, когда мы вернулись домой из нашей сегодняшней семейной прогулки на санях, он переоделся, под стать своему отцу. Я понятия не имела, почему Коби сменил свою теплую одежду на шорты, учитывая, что на улице было едва выше нуля. — Иди и возьми свои ботинки, бубба17.

— Хорошо. — Грейсон выбежал из комнаты Коби в свою собственную дальше по коридору.

— Мам, как ты думаешь, папа возьмет меня завтра с собой в магазин за новой книгой?

— Я уверена, что он так и сделает, если ты попросишь. А теперь одевайся. — Я вышла, чтобы Коби мог переодеться в уединении, а затем продолжила путь к комнате Лейлы. Моя трехлетняя дочь покоилась на груди Хантера, протирая глаза и зевая, все еще сонная.

Я пересекла комнату, подошла к белому креслу-качалке и поцеловала ее в белокурые волосы.

— Ты хорошо вздремнула?

Она кивнула и еще крепче прижалась к Хантеру.

В то время как пятилетний Грейсон пошел в Хантера, Лейла пошла в меня. У нас были одинаковые глаза и волосы. Одинаковая форма лица. Единственным отличием была форма ее носа, который больше походил на мамин, чем на мой. Когда мы втроем гуляли вместе, невозможно было не понять, что мы родственники.

— Ей нужно переодеться? — спросил Хантер.

— Да. — Лейла все еще была одета в леггинсы и футбольную толстовку «Мустангов» после нашей поездки на санках.

Я подошла к ее шкафу и начала перебирать варианты. В то время как я обставляла комнаты мальчиков со вкусом и без привязки к возрасту, я сходила с ума, украшая комнату Лейлы. Стены были бледно-розовыми, даже внутренняя часть шкафа. Белая отделка идеально сочеталась с ее кроватью с балдахином и зубчатым комодом. Розовый ковер в цветочек в центре комнаты располагался прямо под хрустальной люстрой.

Она возненавидит эту комнату, когда станет немного старше, но сейчас она была в самый раз для моей принцессы.

Достав кремовый свитер крупной вязки и джинсы, расшитые цветами в тон, я кладу их на кровать.

— Вот, держи. Она может надеть свои угги.

Хантер улыбнулся, продолжая укачивать свою малышку, а я выскользнула из комнаты, чтобы забрать с кухни наши праздничные пожертвования. Взяв тарелку с печеньем и пластиковую миску с гороховым салатом Хантера, я все приготовила к тому времени, когда мальчики стремительно спустились по лестнице, а за ними Хантер с Лейлой на руках.

— Все готово? — спросил Хантер.

Я улыбнулась.

— Все готово.

Затем семья Фарадей отправилась на вечеринку, которую я с нетерпением ждала больше месяца.

— Джесс совсем сходит с ума, — сказала я Джиджи, выходя на крыльцо фермерского дома и протягивая ей вновь наполненный бокал вина.

— Как ты думаешь, почему я должна был прийти сюда? — спросила Джиджи. — Боюсь, если я не перехвачу бедного Мейсона Драммонда, Джесс отпугнет его еще до того, как он успеет постучать в дверь.

Джесс расхаживал по гостиной, наблюдая за окнами и ожидая прибытия первого кавалера Роуэн. На его лице отражалась смесь выворачивающей наизнанку муки и хладнокровного убийства.

Это было в некотором роде очаровательно.

Я рассмеялась и села рядом с Джиджи на качели у них на крыльце, дрожа, когда пододвинулась поближе, чтобы взять уголок одеяла, которое она предлагала, чтобы прикрыть колени.

— Это весело. Я рада, что ты спланировала эту вечеринку.

— Я тоже.

Джиджи планировала эту вечеринку для Джесса, а не для Роуэн. Все наши друзья были здесь, пытаясь отвлечь Джесса от того факта, что его маленькая девочка собиралась на свои первые танцы.

— Ты можешь поверить, что моей малышке шестнадцать, и она собирается на свидание? — спросила она.

Я улыбнулась и сделала глоток вина.

— Они больше не младенцы. Когда это случилось?

— Когда мы моргнули.

Многое произошло, пока мы моргали.

Брак. Дети. Жизнь.

У нас с Хантером была зимняя свадьба вскоре после того, как он сделал мне предложение. Я заручилась поддержкой всей своей семьи и друзей, чтобы они помогли спланировать ее, и мы организовали свадьбу моей мечты в течение месяца. При поддержке Хантера я смогла оставить похищение Коби в прошлом, и мы поженились в амбаре на ферме Хауэлл. На мне было белое кружевное платье с длинными рукавами. Хантер, как всегда, выглядел великолепно в своем смокинге. А Коби был самым красивым шафером в мировой истории. Это был вечер, наполненный друзьями, любовью и смехом.

Как и большинство дней с тех пор.

Через месяц после нашей свадьбы — в тот день, когда Хантер усыновил Коби, — мы с Коби оба сменили фамилию на Фарадей.

Два месяца спустя я была беременна Грейсоном.

Через два года после его рождения у нас родилась Лейла.

Потом я моргнула, и они оба вылезли из подгузников. Грейсон учился у Эммелин Слейтер, которая работала детском саду, и очень скоро Лейла тоже туда попадет. Она уже не была моей маленькой принцессой, проводящей утро в «Куэйл-Холлоу», а потом вторую половину дня со мной в мотеле. У нее будет своя собственная жизнь, свои собственные друзья и свои собственные зимние официальные танцы.

— Я могу посидеть здесь и понаблюдать за Мейсоном, — сказала я Джиджи. — Разве ты не хочешь пойти и помочь Роу собраться?

Джиджи покачала головой.

— Нет, все в порядке. Я расчувствовалась ранее, когда помогала ей надеть платье. Я не хочу портить ей вечер, превращаясь в зануду из-за того, что она взрослеет. Джесс уже вышел из себя, и один из нас должен сохранять спокойствие. Немного времени здесь, на холодном воздухе, пойдет мне на пользу и я успокоюсь.

— Ты можешь поплакать, когда она уйдет, а потом напиться. Я принесла еще вина.

— И именно поэтому, — она чокнулась с нами бокалами, — мы лучшие подруги.

— Роу выглядит такой хорошенькой. — Я украдкой заглянула в ванную, где Фелисити делала макияж Роуэн. Роу выбрала темно-синее платье без бретелек, цвет которого идеально подходил к ее глазам, а Джиджи завила ее длинные волосы в красивые волны, ниспадающие до талии. Поскольку Фелисити была главным визажистом в нашей группе, они с Роу заперлись в ванной комнате Джесса и Джиджи наверху, чтобы другие дети их не беспокоили. Единственным другим человеком, которому разрешалось заходить в ванную, была Аделайн, которая обожала свою старшую сестру почти так