— В Крайстчерче мне сказали, что вы знаете Хелен О’Киф... — осторожно начал он, и вскоре имел еще одну договоренность с хозяйкой Киворд-Стейшн. Джордж должен был сказать Джеральду, что завтра хочет поехать в Холдон, а Гвинейра предложит немного проводить его, чтобы заодно отвезти Флёр в школу. На самом же деле и Гвин, и Джордж отправятся на ферму О’Кифов.

Сердце молодого англичанина выскакивало из груди. Завтра он снова увидит Хелен!

Если бы Хелен нужно было описать последние шесть лет свое го существования одним словом — правдиво и без прикрас, которыми ей приходилось утешать себя и удивлять адресатов своих писем в Англии, — она бы выбрала слово «выживание».

И если в год прибытия Хелен в Новую Зеландию ферма Говарда еще могла показаться ей многообещающим предприятием, то с момента рождения Рубена дела у О’Кифов шли все хуже и хуже. Количество племенных овец увеличилось, а вот качество шерсти заметно снизилось. Не говоря уже о потерях из-за весенних морозов, которые были более чем впечатляющими. Кроме того, узнав об успехах Джеральда в области разведения крупного рогатого скота, Говард решил последовать его примеру.

— Безумие! — воскликнула Гвинейра, услышав об этом от Хелен. — Коровам необходимо намного больше травы и зимнего корма, чем овцам, — объяснила она. — Для Киворд-Стейшн это не проблема. Одних только обработанных угодий хватит, чтобы прокормить в два раза больше овец, чем мы имеем сейчас. Но у вас мало земли, и она расположена значительно ближе к горам. Здесь растет не так много травы, вам и для овец-то ее с трудом хватает. А что уж говорить о коровах! Это безнадежно. Можно было бы еще попробовать разводить коз. Но лучше всего продать всех ваших животных и начать заново с пары хороших племенных овец. Главное в этом деле — качество, а не количество!

Хелен, для которой все овцы выглядели одинаково, приходилось выслушивать бесконечные лекции подруги о породах и скрещивании овец, и если вначале учительнице было довольно скучно, то со временем она начала все более внимательно прислушиваться к рекомендациям Гвинейры. По словам последней, Говард при покупке своих овец попал на очень сомнительных скотопромышленников — или же просто поскупился. Его животные были нечистокровными потомками неизвестных пород, и добиться равномерного качества шерсти от них было попросту невозможно. Какими бы хорошими ни были условия содержания и корм для животных.

— Это видно уже по их окрасу, Хелен! — объяснила Гвинейра. — Они все выглядят по-разному. А наши похожи друг на друга как две капли воды. Так и должно быть, потому что только при этом условии ты сможешь каждый год продавать достаточное количество качественной шерсти по высокой цене.

Хелен понимала это и уже пробовала убедить Говарда не экономить на овцах. Однако тот реагировал на предложения жены без энтузиазма. Каждый раз, когда Хелен заговаривала об овцах, Говард резко обрывал ее и просил не вмешиваться в его дела. Фермер вообще не мог выносить критики, что значительно затрудняло его общение со скотопромышленниками и скупщиками шерсти. В конце концов он переругался практически со всеми, кроме спокойного и снисходительного Питера Брюстера, который хоть и не давал много денег за третьесортную шерсть Говарда, но все же соглашался ее покупать. Хелен боялась даже думать о том, что произойдет, если Брюстеры действительно переселятся в Отаго. Тогда судьба О’Кифов будет зависеть от преемника Питера, а надеяться на дипломатические качества Говарда не приходилось. Проявит ли новый скупщик понимание относительно мелкого фермера или же просто-напросто перестанет с ним сотрудничать?

В любом случае О’Кифы и сейчас уже едва сводили концы с концами, а без маори, которые всегда передавали с детьми дичь, рыбу или овощи, чтобы отблагодарить Хелен за уроки, женщина вряд ли бы смогла справляться со своими обязанностями хозяйки. О помощи Говарда не стоило и мечтать — напротив, со временем фермер стал все чаще привлекать жену к своей работе, поскольку не мог позволить себе нанять помощника-маори. При этом Хелен редко справлялась с порученными ей заданиями, и Говард очень сердился, когда она, вместо того чтобы помочь, в очередной раз заливалась краской при виде ягнившейся овцы или начинала рыдать от жалости к забитому скоту.

— Что ты стоишь, как истукан! — ругался фермер и заставлял жену смотреть за его работой и учиться делать ее самой.

Хелен пыталась перебороть страх и отвращение и, презирая Говарда, делала все, что он от нее требовал. Однако женщина не выносила, когда Говард точно так же обращался с сыном, а это в последнее время происходило все чаще. Фермер не мог дождаться, когда мальчик подрастет и будет приносить «пользу», хотя уже сейчас было видно, что Рубен не слишком годится для фермерской работы. Внешне ребенок был похож на Говарда — высокий, с густыми темными волосами, в будущем — крепкий широкоплечий мужчина. Однако задумчивые серые глаза он унаследовал от матери, как и характер, который мало подходил к суровым условиям жизни на ферме. Сын был самой большой гордостью Хелен: добродушный, вежливый, приятный в общении и к тому же очень смышленый. В свои пять лет он уже хорошо читал и проглатывал даже такие большие книжки, как «Робин Гуд» и «Айвенго», поражал всех, решая задачки для двенадцати-и тринадцатилетних учеников и, разумеется, бегло говорил на языке маори. Ручной же труд давался Рубену с трудом: даже крошка Флёр с большей ловкостью изготавливала стрелы для недавно вырезанного лука и стреляла из него, когда дети играли и «Робина Гуда».

Зато Рубен был послушным ребенком. Когда Хелен просила его о чем-то, он всегда старался как можно лучше выполнить задание. Однако грубый тон Говарда пугал мальчика, а кровавые истории, которые отец рассказывал, чтобы закалить характер ребенка, наводили на него ужас. Из-за этого отношение Рубена к Говарду с каждым годом становилось все хуже, и Хелен уже предвидела ссоры и скандалы, похожие на те, что разгорались между Джеральдом и Лукасом в Киворд-Стейшн. Вдобавок ко всему у Рубена никогда не будет состояния, которое могло бы позволить ему нанять толкового управляющего.

Думая об этом, Хелен иногда жалела, что Бог благословил их с Говардом только одним ребенком. Спустя некоторое время ' после рождения Рубена фермер снова возобновил свои ночные визиты к жене, но больше она так ни разу и не забеременела.

Может быть, причина была в возрасте Хелен, а может, и в том, что Говард больше никогда не спал с женой так часто, как в первый год их супружеской жизни. Очевидное отвращение Хелен, ребенок в спальне и прогрессирующий алкоголизм Говарда привели к тому, что фермер начал все чаще искать развлечений не в постели, а за карточным столом холдонского паба. О том, есть ли там женщины и как часто выигрыши Говарда могли оказаться в кармане какой-нибудь проститутки, Хелен предпочитала не думать.

Однако сегодняшнее утро было на удивление хорошим. Вчера Говард совсем не пил и поэтому еще до зари выехал в горы, чтобы посмотреть на овцематок. Хелен подоила коров, Рубен собрал яйца, и с минуты на минуту на ферме должны были появиться первые ученики-маори. К тому же Хелен ожидала в гости Гвинейру. Флёретта начнет хныкать, если ей не разрешат поехать в школу. Собственно говоря, девочка была еще слишком мала, но ей не терпелось научиться читать. Это бы избавило Флёр от необходимости упрашивать мать почитать ей вслух, что последняя делала с большой неохотой. Отец в этом плане был более сговорчивым, но его книги были малышке не по душе. Ей не нравились истории о послушных девочках, которые прозябали в нищете и попадали в беду, а потом благодаря чуду или счастливому совпадению все заканчивалось благополучно. Флёр бы на их месте скорее подожгла дом, чем растапливала камины противной мачехе, злой тетке или ведьме! Нет, намного больше ей нравилось слушать о Робине Гуде и его товарищах или о путешествиях Гулливера. Хелен улыбнулась при мысли о маленькой рыжей сорвиголове. Трудно было поверить, что у спокойного, мягкого Лукаса Уордена могла родиться такая дочь.