Затем, главное преступление этих старых епископов (главное с субъективной стороны), преступление сознательное и непростительное, состоит в том, что они рукополагают в священники без веры и посвящают в епископы тех, которые предлагаются коммунистической партией и которые завтра посредством самой партии возьмут на себя правление сталинской «Церковью». Так что с помощью вышеназванных церковных иерархов, предателей Церкви, атеистическая власть посягает даже на истинность священства и, может быть, частично уже ее разрушила.

В этой связи достаточно вспомнить, что уже в 1945 году в «духовную» семинарию, вновь открытую в Москве, принимались молодые люди, получившие призвание от… коммунистической партии; что в дальнейшем и подтвердилось[153]. Стало также точно известно, что управлять подобными семинариями и преподавать в них допускались главным образом бывшие отступники от священного сана и веры, помимо официальных преподавателей, назначенных преподавать дарвинизм и марксизм. Таким отступникам однажды пришел приказ от коммунистической партии надеть сутану и преподавать богословие.

Они, как всегда подчинившись, теперь управляют «духовными» семинариями, академиями и преподают там. В то же самое время они наблюдают за поведением каждого семинариста, препятствуя тому, чтобы молодые люди доброй воли дошли до священнического рукоположения. Рукополагаются же многочисленные комсомольцы, поступившие по рекомендации руководителей коммунистической партии. 14 октября 1946 года, в день торжественного открытия Ленинградской духовной академии, патриарх Алексий имел смелость утверждать среди этой гнили, что в царских духовных академиях большая часть богословов и студентов богословия были неверующими, а теперь это убожество — уже преодоленное прошлое.

«Сейчас в духовные семинарии и академии приходят преподавать и учиться только те, кто действительно чувствует в себе биение верующего сердца; те, которым был дан бесценный дар веры и любви к Господу; те, которые готовы отдать собственную жизнь ради служения Христу и Его Церкви, готовы с юности взять на себя „легкое бремя“ (Мф. 11, 28) Христово»[154]. В тот день Алексий (если он был вменяем) сознавал, конечно же, что покрывал большой ложью еще больший обман. Из такого поведения иерархов Московской Патриархии явствует, какова задача их «Церкви», — помогать завоевывать мир большевизму, то есть содействовать разрушению самой религии.

Поэтому не стоит удивляться, что советское правительство на каждом шагу содействует процветанию такой «Церкви». Ему, от которого ничто не ускользает, известно, «что Русская Православная Церковь, вместе со своим Патриархом и Священным Синодом при нем, стоит на правильном, ясном и прямом пути, по которому она идет вместе со своими пастырями, в том числе покойным патриархом Сергием. Правительство и народ знают это и с огромной симпатией взирают на всю деятельность Русской Православной Церкви»[155].

II. Поведение советской власти

С одной стороны, Советы искренне ненавидели религию, преследовали не только Католическую Церковь, но и все религиозные конфессии, включая и тех православных, которые не хотели ничего знать о патриархе Алексии. С другой стороны, Советы не только терпимы к «Церкви», но и активно поддерживают ее: на советских самолетах в Москву доставляют представителей православных восточных Церквей для придания авторитета избранию Алексия. То же и во время «Всеправославного Совещания» 1948 года: самолетами или роскошными поездами за счет властей отправляют иерархов новой «Церкви» за рубеж — с ответным визитом в Церкви православного Востока или с другими целями[156].

В то время, как в католических регионах ликвидировали церковные семинарии, московской «Церкви» разрешили открыть восемь или десять семинарий и две духовные академии.

Католическая Церковь не могла издать даже листовки для распространения слова Божьего; московской же разрешили издавать ежемесячный журнал большого формата на восьмидесяти страницах. Правда, прежде всего он предназначен для заграницы, но это доказывает пропагандистскую цель издания: показать, что «Церковь» в СССР свободна.

Выше мы показали, как советская власть уничтожала законную католическую иерархию и возводила на престол своих «епископов». Помощь Советов своей «Церкви» доходит до того, что певцов главных московских театров обязывают по очереди работать в соборе Алексия — это так называемый ударный труд, в главные церковные праздники они заняты им бесплатно. Столь внимательно правительство к «Церкви» вовсе не потому, что помнит о ее заслугах в годы войны: в Советском Союзе учитывают не прошлые заслуги, а нынешние (судьба маршала Жукова свидетельствует об этом).

На самом деле советская власть считает «Церковь» Алексия своим детищем, орудием покорным и (пока) полезным. Легко догадаться, в чем эта полезность после войны: в пределах Советского Союза подобная «Церковь» необходима для контроля за распространением веры и удовлетворением потребности тех, кто еще верует. Постепенно, однако, она должна приучать верующих подчиняться большевизму; там, где он сталкивается с Католической Церковью, задача советской «Церкви» — облегчить первый шаг к богоотступничеству.

За границей советская «Церковь» самим существованием, устным и печатным словом нужна, чтобы демонстрировать «религиозную свободу» в СССР, якобы миролюбивую советскую политику и пропаганду коммунизма, особенно среди верующих. Так коммунизм, оставаясь по сути атеистическим, имеет возможность соблазнять верующих и вербовать их в свои ряды в странах, где он еще не у власти. Словом, эта «Церковь» служит связующим звеном между большевистским империализмом и религиозными конфессиями; среди свободных народов она как троянский конь. Советы навязали «Церкви» задачу преходящую, кстати, то же хотел бы навязать Тольятти Католической Церкви — с намерением уничтожить ее, когда они будут господствовать в мире.

Можно сказать, что каждый священник, сидевший в советской тюрьме в послевоенное время, знает, что советская власть всегда предлагает духовенству одно и то же — стать Иудой. За десять лет заключения я встретил более сотни священников, католиков и православных, и многие из них рассказывали мне, что советская власть предлагала им покорно служить ей; и даже сейчас среди заключенных она ищет сторонников своей мерзости. Жаль, нельзя назвать имена многих свидетелей.