Даже у рациональных во всём остальном людей ужас перед адским пламенем может быть очень сильным. После показа документального фильма о религии я получил среди многих других писем следующее, написанное, без сомнения, умной и честной женщиной:

С пяти лет я ходила в католическую школу, где нас учили вооружённые ремнями, розгами и палками монахини. В подростковом возрасте я прочитала Дарвина, и его идеи об эволюции показались мне очень разумными с логической точки зрения. Тем не менее всю жизнь меня не покидает болезненное раздвоение и часто выплёскивающийся наружу глубоко засевший страх перед геенной огненной. Я обращалась за помощью к психотерапевту, который помог мне преодолеть ряд проблем, но от этого глубинного ужаса избавиться не удаётся. Пожалуйста, пришлите мне имя и адрес выступавшего в вашем фильме терапевта, занимающегося именно этой проблемой.

Письмо меня очень тронуло, и я ответил (подавив мимолётную жалость, что ада нет и послать туда мучительниц-монахинь не удастся), что нужно продолжать доверять разуму — драгоценному дару, которым она, в отличие от некоторых менее счастливых людей, бесспорно, обладает. Также я высказал предположение, что священники и монахини нарочно изображают ад запредельно кошмарным, чтобы ужасом компенсировать невероятность вымысла. Будь ад реальным, ему достаточно было бы быть умеренно страшным; но поскольку он вряд ли существует, чтобы компенсировать невероятность и поддерживать устрашающее воздействие на должном уровне, приходится изображать его очень-очень жутким. К своему ответу я приложил адрес упомянутого терапевта Джилл Майтон — замечательной, очень искренней женщины, выступавшей в нашем телефильме. Джилл сама выросла в омерзительнейшей секте под названием «Избранные братья» — настолько гадкой, что для помощи тем, кому удалось из неё вырваться, существует специальный веб-сайт — www.peebs.net.

В детстве Джилл Майтон сама боялась преисподней, но, будучи уже взрослой, сумела порвать с христианством и сейчас, помогает получившим в детстве аналогичную травму людям: «Вспоминая детство, в основном помню страх. Это был и страх осуждения в этом мире и страх вечного проклятия. А для ребенка картины геенны огненной и зубовного скрежета совсем не метафоричны, а, наоборот, очень реальны». Я попросил её описать, что ей рассказывали в детстве об аде; последовавший после долгого колебания ответ потряс меня не меньше, чем выражение её лица в течение паузы: «Странно, верно? После стольких лет я всё ещё… не могу спокойно говорить… когда вы… когда вы спрашиваете меня об этом. Ад — это ужасное место. Человек, попавший туда, полностью отвергнут Богом. Это окончательный приговор. Там есть настоящий огонь, настоящие мученья, настоящие, продолжающиеся вечно пытки, от которых нет избавления».

Затем она сообщила, что ведёт группу поддержки людей, пытающихся убежать от впечатлений детства, подобных её собственным; рассказала, как нелегко многим из них расстаться с прошлым: «Процесс избавления необычайно труден. Позади остаётся целая социальная сеть, по сути — среда, в которой вы выросли, и, помимо этого, вера, которой вы придерживались всю жизнь. Часто приходится расставаться с семьёй и друзьями… Для них вы перестаёте существовать». Здесь я упомянул о получаемых из Америки письмах, в которых люди сообщали, что, прочитав мои книги, они сумели порвать с религией. К несчастью, многие далее пишут, что не решаются сказать об этом своим семьям или что их сообщение привело к ужасным последствиям. Ниже — типичное письмо от молодого американского студента-медика.

Чувствую потребность послать Вам электронное сообщение, потому что разделяю Ваше мнение о религии, а такая позиция в Америке, как Вам, безусловно, известно, приводит к изоляции. Я вырос в христианской семье и, хотя никогда не испытывал особого восторга перед верой, только недавно впервые набрался храбрости сказать об этом другому человеку — моей девушке… Она пришла в ужас. Согласен, что признание в атеизме может шокировать, но с тех пор она относится ко мне как к совершенно другому человеку. Говорит, что не может мне доверять, потому что моя нравственность — не от бога. Не знаю, сумеем ли мы в конце концов поладить, и, честно говоря, не уверен, что хочу сообщить о своих убеждениях кому-либо ещё из близких, потому что боюсь встретиться с таким же отвращением… Ответа я не ожидаю. Пишу только потому, что надеюсь встретить сочувствие и понимание моего несчастья. Представьте, что из-за религии Вы теряете любимого и любящего Вас человека. Если отбросить в сторону то, что я теперь безбожный еретик, мы созданы друг для друга. Это напоминает мне Ваш вывод о том, что люди совершают во имя веры самые большие безумства. Спасибо Вам за внимание.

В ответе несчастному молодому человеку я позволил себе заметить, что не только его девушка узнала новое о нём, но и он — о ней. Может, взаимопонимание не было таким уж полным с самого начала?

Выше я уже писал об американской комедийной актрисе Джулии Суини и её уморительных и упорных попытках отыскать в религии что-нибудь ценное и спасти своего детского боженьку от растущих в зрелом возрасте сомнений. Для неё в конце концов всё закончилось счастливо, и нынче она — прекрасный образец для всех молодых атеистов. Возможно, самым трогательным моментом её спектакля «Отходя от бога» является момент развязки. Тщетно перепробовано всё; и вдруг,

…направляясь из расположенной на заднем дворе рабочей студии в дом, я обратила внимание на тоненький, тихий, что-то нашёптывающий внутри меня голосок. Не знаю, когда он впервые появился, но, видимо, неожиданно прибавили громкость. Он шептал: «А бога-то нет».

Я попыталась не обращать на него внимания. Но громкость снова возросла. «Бога нет. Бога нет. Боже ты мой, бога-то и нет…»

Меня колотило. Было такое чувство, будто упала в пучину за борт корабля.

Но потом пришла мысль: «Постой, я так не могу. Не представляю, как можно не верить в бога. Он мне нужен. Я с ним столько прошла… Как можно не верить в бога? Не умею я не верить. Как можно даже с постели подняться, не говоря уже о том, чтобы прожить целый день?» Земля под ногами заколебалась…

Затем я подумала: «Ладно, успокойся. Давай попробуем всего лишь на секундочку взглянуть на мир сквозь неверующие очки, только на секундочку. Только нацепим эти очки, быстренько окинем всё взглядом и тут же отшвырнём их обратно». Так я и сделала. Неудобно признаваться, но вначале меня мутило. Помню, в голову пришла такая мысль: «Ну как же Земле удаётся висеть в космосе? Мы что, просто несёмся в пространстве? Но это же так ненадёжно!» Было желание спрыгнуть с планеты и, уберегая от неминуемого падения, надёжно обхватить её руками. Но тут я вспомнила: «Ах да, у нас же есть сила тяжести и вращательный момент; они ещё долго-долго будут вращать Землю вокруг Солнца».

Попав на представление «Отходя от бога» в Лос-Анджелесе, я был глубоко тронут этой сценой, так же как и той, где Джулия сообщает о реакции родителей на газетное сообщение об её исцелении:

Первый звонок от матери можно скорее назвать воплем: «Атеистка? АТЕИСТКА?!?!» Затем позвонил отец и заявил: «Ты предала свою семью, свою школу, свой город». Это звучало так, словно я продала государственную тайну русским шпионам. Оба они сказали, что навсегда порывают со мной. Отец сказал: «Я даже не хочу, чтобы ты приходила на мои похороны». Повесив трубку, я подумала: «Интересно, как ты сумеешь меня остановить?»