и убедится в необходимости насильственными средствами изменить его, – значило бы допустить измену революции, подменить революцию мирным прогрессом.

В том же 1873 году эта же эмигрантская группа выпустила литографированный перевод на русский язык брошюры известного французского бланкиста Эд. Вайяна – «Интернационал и революция». В предисловии к этой брошюре ее издатели, излагая свои взгляды на задачи революционной деятельности, так формулировали их: «Что делать? Ответ прямой: хорошо организованный заговор. Употребление в борьбе всех средств наших врагов». Такая постановка вопроса о задачах революционной партии в основном совпадала с той, которой придерживался и Ткачев.

Свою борьбу против Лаврова эта группа продолжала и после выхода «Вперед!». В 1874 году она издала несколько карикатурных листков, высмеивавших Лаврова и его последователей. В то же самое время группа отмежевалась и от бакунистов: и против них ею было выпущено несколько карикатур.

Как видим, Ткачев нашел в членах этой группы, во главе которой стояли поляки Каспар Турский и Карл Яницкий, своих естественных политических союзников и даже в значительной степени единомышленников.

Сблизившись с этой группой, Ткачев с конца 1875 года начал издавать журнал «Набат», выходивший с перерывами до 1881 года. На страницах этого журнала Ткачев впервые получил возможность подробно и открыто изложить и обосновать свои общественно-политические взгляды, а также резко отмежеваться не только от Лаврова и его последователей, но и от другой революционной фракции того времени, руководимой Бакуниным. В отличие от лавристов и бакунистов, Ткачев развил на страницах «Набата» бланкистскую программу революционной борьбы. Создание тайной организации, которая в подходящий момент захватила бы в России государственную власть и, пользуясь ее аппаратом, осуществила бы социалистическое преобразование общества, – вот основное содержание программы Ткачева и той эмигрантской группы, совместно с которой он предпринял издание «Набата».

Резко отмежевавшись от двух господствовавших в то время революционных фракций – лавристов и бакунистов – и постоянно полемизируя с ними, Ткачев поставил свой журнал в изолированное положение. Политические противники Ткачева не могли простить ему ту страстность, с которой он выступал против них, и обвиняли его в чрезмерном честолюбии и властолюбии. Революционеров 70-х годов отталкивали от Ткачева не только его личные свойства и черты характера, но – и это главное – политическая программа его журнала.

Громадное большинство революционеров того времени не понимало значения политической борьбы и относилось отрицательно к революциям политическим, ограничивающимся только сменою государственной власти и не затрагивающим социальных отношений. С их точки зрения, революции политические не приносили никакой пользы народу, так как в случае успеха их новая государственная власть продолжала давить и угнетать народ так же, как это делала старая. Революционеры 70-х годов мечтали о коренном социальном перевороте, который уничтожил бы весь существующий социальный и политический строй и заменил бы современный государственный аппарат союзом вольных общин.

Для людей, придерживавшихся подобных взглядов, программа «Набата», рассматривавшая политическую революцию в форме захвата власти революционной партией, как первый шаг на пути к социальному перевороту, представлялась вредной ересью, способной сбить революционное движение с правильного пути. Отсюда – крайне отрицательное отношение современников Ткачева ко всякому бланкизму и якобинству, а также ко всей литературной деятельности Ткачева. Еще в самом начале издания «Набата», в 1875 году, видный революционер того времени С.М. Кравчинский писал Лаврову: «Ткачев издает журнал под именем “Набат”. В сущности это будет одна мерзость – политическая революция, но она прикрыта, разумеется, социальной». Этот резкий отзыв о «Набате» очень характерен для революционеров того времени, считавших, подобно тому же Кравчинскому, «в революции все жанры хорошими, кроме якобинского и самодержавного»[175]. Этим определялось вполне отношение современников к Ткачеву и его журналу. Когда Н.А. Морозов, приехав за границу, стал посещать Ткачева, то это вызвало резкий протест со стороны его политических друзей, редакторов бакунистского «Работника», считавших всякое сближение с Ткачевым, – даже чисто личное, не политическое, – изменою революционному делу.

При таких неблагоприятных условиях Ткачеву, конечно, не удалось добиться более или менее широкого распространения «Набата» в революционных кругах. В Россию этот журнал проникал в весьма незначительном количестве вследствие того, что там у Ткачева было очень немного единомышленников, которые могли бы наладить переправу его журнала через русскую границу и взять на себя распространение его по России.

Что касается Ткачева, то малая распространенность «Набата» его не смущала.

«Я никогда не придавал особого значения распространению «Набата» в России, – писал Ткачев. – “Набат” был не агитационный революционный листок; его задача состояла лишь в том, чтобы вернуть революционеров к тем единственно практически верным идеям и принципам революционной деятельности, от которых они, под влиянием реакции, под влиянием анархистских и лавровских бредней, стали было открещиваться. Эти идеи и принципы не заключали в себе ничего нового, но их недурно было напомнить. И “Набат” мог выполнить (и действительно выполнил) эту задачу, не будучи даже распространен в России. Достаточно было, чтобы с его программой и с основными принципами ознакомились лишь некоторые революционные деятели, чтобы среди них он возбудил толки и распри; достаточно было напомнить забытые идеи небольшому числу революционеров, а затем уже сама революционная практика не замедлила доказать разумность, практичность этих идей и распространить их среди большинства революционеров. Я очень хорошо знаю, что в России мало кто имеет в руках “Набат”, но о его существовании, о его программе, о его принципах известно было во всех почти революционных кружках».

Не ограничиваясь литературной пропагандой своих взглядов, Ткачев и его товарищи делали неоднократно попытки сплотить вокруг себя, как за границей, так и в России, единомышленников. Для этой цели некоторые из членов кружка, группировавшегося вокруг «Набата», ездили в Россию. Значительных результатов их поездки не имели, так как их деятельность парализовалась враждебным отношением, которое они встречали со стороны революционных кругов. Однако все же кое-какие связи им удавалось налаживать.

Не больший успех имело и «Общество народного освобождения», организованное Ткачевым и его единомышленниками. К сожалению, история создания этого общества и дальнейшей его деятельности почти совершенно неизвестна нам.

Те немногие сведения, которыми мы располагаем, сводятся к следующему.

«Общество народного освобождения» возникло в 1877 году, после того как «набатовцам» удалось прийти к соглашению относительно совместных действий с якобинцами, действовавшими в России. Что это были за якобинцы, определить очень трудно, так как, за исключением отдельных лиц, стоявших на якобинской точке зрения, в России в 70-х годах существовал только один кружок, носивший якобинский характер. Это – так называемый кружок «орлят», организованный в Орле известным революционером П.Г. Заичневским, автором изданной в 1862 году прокламации «Молодая Россия». Известно, что эта прокламация высказывалась за захват революционерами государственной власти